"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет Страница 30

— Оте… — начал я, но тут же опомнился. — Король зовет вас.

Уолси встал, и мы вместе вошли в опочивальню.

— Идите же к нему быстрее!

Я едва не толкал медлительного Уолси к отцовской кровати. Но он словно прирос к полу. Потом, повернувшись ко мне, преклонил колени.

— Ваше величество… — тихо произнес он.

Я оглянулся, однако отец не мог стоять за моей спиной. Все глаза в комнате были устремлены на меня. Уолси сразу заметил это, а я точно ослеп.

— Король умер, — подходя ко мне, объявил Линакр.

Я видел, что отец по-прежнему лежит на подушках, словно в удивлении приоткрыв рот.

— Да здравствует король! — с грубой непристойностью заорал какой-то придворный в дальних рядах.

Кто-то раздвинул плотно закрытые бархатные шторы и распахнул оконные рамы. Внутрь хлынули потоки солнечного света и свежего ветра, рассеивая ладанный дым, напоминавший о болезни.

— Да здравствует король! — подхватило еще несколько голосов, и вскоре опочивальню, где лежал мой ничего уже не слышавший и забытый отец, заполнил громогласный хор пожеланий здравствования новому монарху.

Ко мне подошла моя сестра Мария. Я подался вперед, желая обнять ее, разделить с нею скорбь, ведь мы полностью осиротели. Но она почтительно встала на колени передо мной.

— Ваше величество, — произнесла сестра, поймав мою руку и поцеловав ее.

— Мария! Тебе вовсе не надо…

— Вы мой король, которому я всецело повинуюсь, — сказала она, обратив ко мне сияющее юное лицо.

Потрясенный до глубины души, я отдернул руку. Пробежав мимо Уолси, я, не чуя под собой ног, пролетел к тайному выходу из приемной, который вел в сад, где я прогуливался несколько дней назад. Меня неудержимо влекло туда, словно это место обладало магией и я мог найти там утешение.

Распахнув тяжелую кованую дверь, я выскочил наружу и ослеп на мгновение от яркого солнца и блестящей апрельской зелени. Все деревья покрылись цветами, легкие лепестки уже плыли по ветру, опускаясь мне на плечи. Панорама прояснилась, обрела четкость до самого горизонта, будто я смотрел через волшебную призму. Издалека от дворцовых ворот донесся крик возвещающего обо мне герольда: «Генрих VIII, милостью Божьей король Англии, Франции и владыка Ирландии». Его голос, плывущий среди цветочных ароматов, казалось, принадлежал призрачному ангелу.

Через пару минут таинственный потусторонний мир исчез, и я осознал, что стою в знакомом мне с детства дворцовом саду, среди фруктовых деревьев. Здесь ничто даже мало-мальски не наводило на мысль о призраках, но сегодня днем сад, безусловно, посетила высшая сила: появление королей неизменно сопровождается небесной магией.

ХII

Я провел там долгое время, наслаждаясь иллюзией одиночества, пока мои размышления не прервал гомон многоголосой толпы придворных садовников и слуг. Они стекались ко мне отовсюду, отрезая все пути к отступлению.

Оглядываясь по сторонам в смятенном изумлении, я услышал нарастающий гул радостных приветствий.

— Да здравствует король! — взревел садовник, здоровяк с багровым лицом. Воздев руки к небу, он исступленно повторил: — Да здравствует король Гарри!

Я мысленно поморщился от его фамильярности. Неужели они тогда еще воспринимали меня как малыша Гарри? Какая уж тут Божья милость, какой священный трепет! Просто игрушка судьбы…

— Славный красавчик Хэл! — воскликнула какая-то старуха.

И вновь я вздрогнул, вспомнив высказывание другой дамы о привлекательности Эдуарда.

Мне хотелось, чтобы они ушли, чтобы перестали насмехаться надо мной. Я направился к ним, намереваясь пройти мимо и вернуться во дворец. Как им удалось так быстро разыскать меня?!

Когда я приблизился, их приветствия переросли в дикий восторженный рев. И отчасти страх перед этими людьми изменил вдруг что-то в моей душе, и я обратился к ним. Чей-то незнакомый голос (хотя слова вылетали из моей гортани) помимо моей воли произнес:

— Я благодарю вас. И желаю лишь одного: чтобы на протяжении всего моего царствования вы всегда были так же счастливы, как сегодня. Вина! Вина для всех!

Я ни к кому конкретно не обращался, отчего-то будучи убежденным, что распоряжение будет исполнено. Оно еще больше обрадовало толпу, отвлекло ее от моей особы, и мне удалось незаметно вернуться во дворец. Наконец-то, слава богу, я закрыл за собой тяжелую дверь. Хотя из сада еще доносились ликующие крики.

Однако за дверью меня поджидала очередная группа людей — на сей раз пажей, поваров и прочих дворцовых слуг. Они мгновенно бухнулись на колени, заверяя меня в своей преданности и восхваляя своего благословенного короля. Нескладно выразив благодарность, я решительно двинулся к отцовским апартаментам. В коридорах я видел ряды коленопреклоненных подданных. Как быстро разнеслась повсюду весть о моем новом положении? (Тогда я еще не знал, что в стенах дворца новости разлетаются со скоростью, недоступной даже крылатому богу… А некоторые события начинают обсуждать еще до того, как они произошли. И тогда в голове моей забилась одна-единственная мысль: «Неужели мне больше никогда не дадут покоя»?)

Наконец (казалось, путь длился вечность) я достиг караульного поста, границы монарших апартаментов. С трудом открывая массивную дверь, я надеялся обрести за ней блаженное одиночество. И надежда моя оправдалась: обширный зал, увешанный выцветшими коврами и старым оружием, оказался пустынным. Там обычно просители дожидались аудиенции у короля. У меня мелькнуло предположение, что отец специально сделал это местечко на редкость мрачным и неуютным, чтобы обескуражить большинство жалобщиков перед тем, как настанет их черед заявить королю о своих претензиях. Даже в конце апреля в этой приемной стоял ледяной холод.

В дальнем конце темнела дверь, ведущая в государственный Тронный зал. Направившись к ней широким шагом, я заметил какое-то движение: вынырнувший из темного угла священник направился туда же. Я узнал Уолси.

— Ваше величество, — почтительно произнес он, — вы можете полностью располагать мной. Как податель милостей покойного короля, я хорошо знаком…

Карьеристы уже нацелили на меня алчные взоры.

— Я сам хорошо знаком с покойным королем, — оборвал его я.

— Вы не поняли меня. Я имел в виду… что осведомлен о скорбных делах, кои сопутствуют королевской кончине, — о подготовке похорон, погребении и…

— Отец уже сам все подготовил.

Я потянул дверную ручку, но капеллану удалось задержать меня.

— Разумеется, до последних деталей, — упорно бубнил Уолси с невозмутимой настойчивостью. — Он заказал Торриджано великолепную гробницу, а ослепительная капелла в аббатстве уже почти завершена. Но особые детали, такие скорбные процессы, как бальзамирование, доступ к телу покойного и изготовление погребального изваяния…

— Несущественные мелочи, — бросил я, вновь попытавшись отвязаться от него.

— Неприятные хлопоты, — многозначительно произнес он. — Безобразные, жуткие, однако без них не обойтись, в то время как вашего внимания требуют более важные решения. У вас, ваша милость, будет множество дел. Бывают ли вообще сыновья, готовые с радостью присматривать за отцовскими похоронами? А вы должны радоваться жизни, ваше величество: вам следует ликовать вместе со всем королевством. Нельзя показать и следа унылой мрачности, если вы не хотите напоминать подданным о… — Уолси тактично умолк, не закончив мысль.

Обдуманное молчание. Однако ему удалось задеть меня за живое.

— Тогда и позаботьтесь об этом! — раздраженно воскликнул я.

Он угодливо поклонился, а я решительно открыл дверь и наконец оказался в пустом Тронном зале.

Я прошелся по этому обширному, но на редкость невзрачному помещению, которое не красило даже возвышение с шикарным тронным креслом. Проситель пересекал весь зал, прежде чем воочию увидеть королевскую особу. Это, безусловно, впечатляло, однако унылая серость обстановки производила удручающее чувство, и его не могло погасить даже лицезрение величественного монарха.