Уцелевшая. Она не пала духом, когда война забрала всё - Адива Гефен Страница 29

Через десять дней Яков Мендель и Авраам вернулись. Их лица сияли от счастья. Все было готово. Время бежать из гетто пришло.

Чтобы не подвергать себя опасности, было решено, что каждая семья пойдет сама по себе. В лесу они оборудовали место встречи для всей семьи.

Авраам сделал всем точную карту с обозначенным местом встречи. После встречи все вместе пойдут на поиски семейного лагеря. Первым делом нужно было найти убежище в лесу…

Август 1942 года. Уже дул легкий ветерок, и в воздухе чувствовались признаки осени; ночи были холодными, и листья начали опадать. Это был месяц, когда обе семьи отправлялись в лес.

И откуда они могли знать, что в сентябре того же года, всего через месяц после их ухода, всех евреев из гетто отправят в Треблинку и убьют?

Острув-Любельски, как и другие города Польши – Любартув, Парчев и Люблин, – стал местом, где евреи и поляки никогда больше не будут жить рядом друг с другом. Их вековое добрососедство было грубо нарушено, сообщество миллионов живущих бок о бок людей было уничтожено.

К моменту эвакуации гетто в сентябре 1942 года Шурка и ее семья уже были опытными лесными жителями. Сначала они нашли себе временное укрытие, а затем присоединились к семейному лагерю.

Вскоре они станут частью группы лесных партизан Ехиэля Гриншпена. Лес будет их жизненным пространством, а люди будут их защитной стеной. Но в лесу погибло больше людей, чем выжило. Для многих лес стал местом последнего упокоения.

Партизаны в лесах Польши

Одним из способов защиты евреев от нацистов в оккупированной Европе было бегство из переполненных гетто в партизанские лагеря, созданные в больших лесах среди гор и болот, – в районах, куда организованной немецкой армии было трудно добраться.

Путь из гетто в леса был опасным, а шансы добраться до партизанских отрядов были малы. Беглецы были вынуждены проходить через деревни с враждебно настроенным по отношению к евреям населением. Риск быть обнаруженными и выданными осведомителями был очень велик.

Чтобы не оставлять свои семьи в гетто, еврейские партизаны брали свои семьи с собой в лес. Это значительно усложняло их работу в лесах, поскольку им приходилось постоянно беспокоиться о благополучии семей и обеспечивать их всем необходимым. Для этой цели были созданы «семейные лагеря», которые существовали как небольшие самостоятельные отряды. Известны семейные партизанские лагеря – Бельских в Беларуси и Ехиэля Гриншпена в Парчевском лесу, где скрывались от немцев Шурка и ее семья.

Но и леса не были безопасным местом для евреев. Люди из Армии Крайовы были ярыми антисемитами и даже убивали евреев, которые бежали в леса. Начиная с весны 1942 года в лесу действовали «дикие» банды и группы партизан, чьей главной целью была поимка евреев.

Немцы не прекращали поиски евреев, сбежавших в лес. Им помогали поляки. На Рождество 1942 года, на Пасху 1943 года и в мае 1944 года немцы организовывали масштабные операции в Парчевском лесу, во время которых была убита большая часть прятавшихся там людей (более 4000 человек). Однако семейный лагерь не был полностью уничтожен, и отряд Ехиэля Гриншпена в основном уцелел.

16

Они покинули гетто среди ночи. На улице было темно. Хотя все еще было лето, небо затянуло тяжелыми тучами, как будто в любой момент мог пойти сильный дождь. Только вдалеке мерцали огни деревенских домов – усеивали горы бледными точками света.

Мир еще спал.

Маленькие дети тоже спали.

Они завернули Ирену в большое шерстяное одеяло. На ней была черная вязаная шапочка, закрывающая лицо, а ее туфли были связаны веревкой, чтобы по дороге они не упали с ног. Без обуви в лесу жить невоз – можно.

Шурка сидела в повозке, крепко держа на руках маленького Ицхака. Авраам укрыл их троих большим одеялом.

Девора, беременность которой была еще не слишком заметна, шла рядом с мужчинами, которые тащили их повозку. Они делали эту повозку целый месяц из всего что под руку попадет – кусков дерева и шатких колес. Они нагрузили ее всем необходимым, что им удалось раздобыть и без чего в лесу было не обойтись. Одеяла, пальто, одежда, еда на несколько дней и кухонные принадлежности – все, что Авраам велел им взять.

Клик-клак – стучали деревянные колеса, подпрыгивая по камням улицы гетто. Клик-клак – отвечали им звуки шагов.

Ветер свистел в ушах, иногда они слышали крик ворона или лай собак. Время от времени в тихой ночи раздавались выстрелы, но они продолжали двигаться, не останавливаясь ни на секунду.

Еще мгновение, и они стояли у восточных ворот. Все молчали. Они знали только одно – им нужно успеть добраться до места встречи на опушке леса до восхода солнца.

Они тихо прошли мимо польского охранника, который спал в своей маленькой будке, закрыв глаза и откинув голову на спинку стула. Рядом с ним стояла пустая бутылка из-под водки. Может быть, подумает Шурка позже, ее муж и отец предусмотрительно заплатили ему вперед бутылкой водки. В любом случае он был настолько пьян, что не заметил, как горстка евреев ушла под покровом темноты.

Они прошли через первые ворота, затем через вторые. Еще мгновение – их сердца колотились. И вот они уже снаружи. Они поспешили дальше, и через мгновение город исчез.

Они направились на восток, к большому лесу.

Они шли четыре часа, волоча тележку, в которой ехали Шурка и дети. Время от времени Шурка укладывала Ирену и Ицхака на подушку, укрывала их и слезала, чтобы помочь тащить.

Авраам, хорошо знавший дорогу, возглавлял шествие. Шурка гордилась своим мужем. Выше всех ростом, с горящими глазами, он вел их к свободе.

После темной ночи первые бледные лучи света ласкали их щеки, как обещание грядущих лучших дней. Гетто оставалось все дальше позади, вместе с его отвратительными запахами и суровыми картинами.

Когда наступило утро и солнце разогнало тучи, Ирена проснулась. Она села в телеге, огляделась и заплакала. Шурка поспешил к ней. Она обняла дочь и попросила остановиться, чтобы она могла объяснить ей, куда они едут.

– Это невозможно, – сказал Авраам и приказал двигаться вперед.

– Но она…

– Успокой ее скорее, пока кто-нибудь из добросердечных поляков не проснулся.

Он боялся, что их увидят поляки, жители деревень. В те дни было трудно отличить хорошего человека от доносчика.

Шурка вложила в руки Ирене куклу Алинку и предложила спеть ей песенку. Шурка указывала на деревья, встречавшиеся им на пути, и