Катарина - Кристина Вуд Страница 27

Он обернулся в сторону товарища и тот коротко утвердительно кивнул. А я нервно сглотнула слюну, ощутив, как из-под ног уходила земля. Еще с минуту я мысленно переводила его слова, но все они сходились к одному. Фрау недоуменно оглянулась в мою сторону быстро-быстро моргая, а на устах ее играла нервозная улыбка. Но женщина все же тактично промолчала.

— Что ж, тогда пройдемте в дом!

Она указала в сторону двери и первой вошла в дом, за ней последовали Амалия и мы с Артуром, а затем и офицеры, как по команде поснимавшие головные уборы.

— Маменька сказала ты будешь обедать с нами, — по секрету шепнул мне Артур, когда мы зашли в столовую.

Я испуганно округлила глаза и хотела было отказаться, как вдруг встретилась с настойчивым взглядом фрау Шульц, которая слегка кивнула головой в сторону стула, соседствующего с Артуром. Затаив дыхание, я впервые присела за стол помещиков, выпрямив спину по примеру Амалии.

Меня одолевали смешанные чувства: во-первых, я ощущала себя не в своей тарелке, а, во-вторых, было дико непривычно и боязно сидеть напротив Алекса Мюллера и Кристофа Нойманна по левую руку. Было жутко страшно лишний раз взглянуть в их сторону, а в особенности словить любопытный и будто бы в чем-то подозревающий взгляд офицера Нойманна. Ко всему прибавлялось еще и незнание самых простых правил немецкого столового этикета, которое могло выдать меня с потрохами. Поэтому я мельком поглядывала за членами семьи и повторяла за ними каждое движение.

Я старалась скрыть нервную дрожь рук, удерживая столовые приборы, и похоже, это заметила зоркая фрау. Об этом свидетельствовал ее строгий и хмурый взгляд в сочетании с едва заметным покачиванием головы. Она знала, что мне было страшно, но этот страх лишь выдавал мое истинное положение в немецком обществе.

Всю трапезу немцы молчали. В столовой раздавался лишь звон приборов и тихое тиканье напольных старинных часов позади. Я чувствовала себя настолько неуютно, что едва ли притронулась к запеченной в масле курице и жареному картофелю с небольшими кустиками брокколи. Подобная традиция немцев — молчать во время еды — никак не укладывалась в голове. Ведь во время завтраков, обедов и ужинов в нашей кухне стоял гул звонких голосов. Мы с ребятами делились анекдотами, рассказывали небылицы и просто приятно проводили время.

На протяжении всего обеда я ловила на себе хмурые и даже обеспокоенные взгляды офицера Мюллера. И хоть он взглянул на меня от силы раза три, мне было достаточно, чтобы провалиться сквозь землю от смущения. Нойманн также не отставал от товарища и поочередно оглядывал сначала Амалию, а затем и меня… словно какой-то товар на прилавке… И так на протяжении всего обеда. Сложно было пересилить себя и направить взгляд на белоснежную скатерть. А еще труднее было взять кусок мяса и тщательно прожевать его. В тот день я по-настоящему познала выражение «кусок в горло не идет».

Не обделял офицер вниманием и Артура, когда тот вытворял странные для неподготовленного человека вещи. К примеру, стучал кулаком три раза по столу перед едой, считал каждую ложку, которая отправлялась в рот, окружил себя шестью кусочками хлеба по три ломтика и ел поочередно каждый из них. Фрау тихо одергивала сына, оправдывая его поступки перед Нойманном обыкновенной детской шалостью.

Впервые Кристоф заговорил, когда Лëля унесла пустые тарелки, а Тата подоспела с чаем.

— Горничные у вас больно необычные, — подметил он, зорко наблюдая за Татьяной. — Остарбайтеры?

— Вы очень наблюдательны, гер Нойманн, — осторожно ответила фрау Шульц, убирая белоснежную салфетку с колен.

— Почему они не носят нашивки? — укоризненно спросил мужчина, прочистив горло. — Вы воспринимаете их за членов семьи, фрау Шульц, или хотите проблем?

Душа моя вмиг ушла в пятки после вопроса. Голос его звучал грубо и уверенно, от того он и производил впечатление человека, которому лучше не перечить.

Фрау тут же побледнела и смутилась, но виду старалась не подавать.

— Я подумала, что… что девочки работают не в городе, а на ферме и здесь…

— Вам не нужно думать, фрау Шульц, за вас уже все придумали. Правила на то и созданы, чтобы им подчиняться. А кто не подчиняется… сами знаете, что ожидает.

Женщина растерянно кивнула. Она опустила взгляд на стол и еще больше выпрямила спину. А спустя пару минут, решив сменить тему, тихо спросила:

— Как обстоят дела на Восточном фронте?

Кристоф показательно прокашлялся в кулак, и устремил твердый взгляд в сторону Генриетты.

— Давайте не будем терять время, фрау Шульц. В наши дни оно как никогда ценно, — настойчиво объяснился офицер Нойманн. — Исходя из этого, предлагаю перейти сразу к делу. Как вам известно, мою дивизию могут в любой момент отправить на фронт, поэтому я намерен жениться на вашей дочери в самое ближайшее время. Амалия из хорошей семьи, подходит мне по статусу, внешне весьма недурна, да и, к тому же, благополучно закончила обучение в школе невест.

Лицо фрау озарила тревожная и растерянная улыбка. Она нервозно поправила идеально уложенные волосы и вновь натянула дежурную улыбку.

— Но как же… как же так быстро… Ведь нужно подготовиться…

— Об этом не беспокойтесь, мои люди обо всем позаботятся, и разрешение на брак от партии будет у меня на руках в ближайшие пару недель, — уверенно изрек мужчина. — От вас будет требоваться красивая невеста в подобающем виде. И позаботьтесь, чтобы свадебное платье выглядело достойно, на церемонии будут лучшие фотографы Мюнхена, и наши фотографии будут печататься во всех газетах Баварии, как минимум неделю. К слову, вступим в брак мы не в церкви, а на новых церемониях, возглавляемых членами партии. Я позвоню вам, чтобы сообщить о дате и месте проведения церемонии.

Бедняжка Амалия была так бледна. На мгновение мне показалось, что она вот-вот лишиться чувств. Генриетта же старалась стойко держаться, как и подобает немецкой женщине. Воздух в помещении сгущался и накалялся каждую секунду. От напряжения он был такой плотный, что его можно было потрогать руками. От волнения я сжимала вилку в ладони с такой силой, что кулак тотчас же побелел, а мышцы руки изнывали от боли и напряжения.

— Полагаю, ваше молчание означает полное согласие, — заключил Кристоф, встав из-за стола и поправив черный офицерский китель. Вслед за ним встали и все присутствующие, включая меня. — Фройляйн Шульц, могу ли я надеяться на прогулку с вами по вашей чудной ферме? Я хотел бы поближе познакомиться и с вами, и с вашими владениями.

Бледная как лист