Воскрешение - Денис Валерьевич Соболев Страница 25

«Интересно, а что бы она сказала мне?» – неожиданно подумала Арина. Но потом Алиса повернулась лицом к зрителям и посмотрела на них прямым, пронзительным и неожиданно грустным взглядом. Ее грусть была столь отчетливой и глубокой, что Арина вздрогнула. Оглянулась на Митю, но, как ей показалось, он ничего не заметил. «Что же такое она знает о нас в будущем, – изумленно подумала Арина, – но не хочет рассказывать?» В ту же секунду остановила себя; это всего лишь фильм, выдумка, а она уже почти взрослая.

« 7 »

В середине восьмидесятых участились набеги гопников из-за Муринского ручья. Судя по слухам, подобное происходило много где еще; гопники стали все чаще покидать места своего привычного обитания в Купчине, Колпине, Веселом поселке и Стране трех дураков и появляться в тех районах, где много лет о них в основном лишь слышали. По вечерам гопники все чаще выходили на широкие проспекты, приставали к прохожим на автобусных остановках, на плохо освещенных боковых улицах и в темных дворах требовали денег, предлагали попрыгать; девицы так и вообще шарахались от каждого куста и от каждой занятой скамейки, и не без причин. А когда гопницкие компании стали внаглую выходить прямо к метро «Академическая», да еще и не очень поздно, вокруг заговорили о том, что ситуация становится невыносимой и что гопники оборзели вконец. Переломным стало изнасилование девочки из соседней школы; ее увезли в больницу; говорили, что чудом откачали. Никого из нападавших она не знала или не узнала, а может быть, просто боялась. Менты, как всегда, походили с грозным видом, но было понятно, что заниматься этим они не собираются; то есть если бы кто к ним пришел и сам сказал, что вот ее изнасиловал, и воспроизвел подробности, то его бы посадили, конечно, а просто так прочесывать окрестные районы с сомнительными шансами на успех ментам, скорее всего, не хотелось, да и такого количества людей у них, наверное, не было. Говорили, что кто-то из школьных родителей написал письмо в райком партии; с тем же результатом, разумеется. Но их квартал эта история всколыхнула.

С одиннадцати лет Митя и Леша ходили в ближайшую секцию дзюдо, куда Митю родители же и отправили. Ничего особенно опасного и уж тем более боевого там не было; в основном перехватывали и выворачивали руки, швыряли приятелей на маты, которыми был выстлан пол в спортивном зале, и тому подобное. Но реакцию это развивало, конечно, а когда участились набеги, то и уменьшало чувство беспомощности перед отдельными гопницкими группами, тем более что гопники были почти все прокуренные и упитые, в случае чего с дыхалки сбивались легко, так что если среагировать вовремя и рывком побежать, то они беспорядочно растягивались, и с каждым из них можно было выходить практически один на один. Хотя особых иллюзий по этому поводу у них не было; им быстро объяснили, что все эти «боевые искусства» всемогущи только в воображении обывателей, даже подпольное карате. На практике же против толпы гопоты с ножами мог помочь в основном пулемет, но пулеметов у них не было. А еще, как выяснилось, у этого была и обратная сторона; друг друга дзюдоисты воспринимали как своего рода военнообязанных. Так что когда произошла эта страшная история с изнасилованием, Лешка просто пришел к Мите и сказал, что зайдет в шесть. Но и сам Митя не протестовал, наоборот; в этой ситуации продолжать делать вид, что их это не касается, казалось ему отвратительным. Да и унизительным тоже.

– Что-нибудь с собой взять? – спросил он Лешку, когда тот за ним зашел.

– Не. Пиздить мы сегодня никого не будем.

– А куда?

– Познакомишься.

« 8 »

Оказалось, что уже некоторое время Лешкины друзья собираются в гаражах поближе к железнодорожному полотну. Поскольку гопники почти никогда не приходили без оружия, то и они изготовили запасец – ножи, напильники, нунчаки, заточенные трубы; а в гаражах и на пустырях учились ими лучше пользоваться. Нунчаки Митя так и не полюбил, уж больно гопницким оружием они были; но уметь их отбивать было необходимо. А еще нунчаки были палкой о двух концах; при всей их опасности, если не испугаться и отбить, хоть той же трубой, а еще лучше перехватить, то дальше можно было бить практически в упор. Кроме того, гаражи имели еще одно несомненное достоинство. Если разрозненные группы гопников сюда все же забредали, то отлавливали и мочили уже гопоту, да так, чтобы мало не показалось. Так что постепенно на пустырях в районе железнодорожных путей гопники перестали появляться. Пили в гаражах что попадалось. Те, кто помладше или послабее, часто пили «Солнцедар» или «Кагор», кто посильнее – только водяру; почему-то с тех пор, как Горбатый начал на водяру наезжать, ее стало сильно больше. Митю даже немного удивляло, где ее столько берут; все-таки несовершеннолетние как бы. Те же, у кого были родственники на Украине, приносили украинский самогон под названием «горилка». Некоторые пили с понижением градуса, для понта; сначала водяру, потом «Солнцедар», потом пивасик; в том смысле, что ничего с ними не будет. Иногда ничего и не было; чаще ходили блевать в кусты за гаражами. И ерша, конечно, пили тоже; как же без него. Часто пили водку с пепси-колой, которую почему-то делали на заводе посреди Полюстровского парка. Работягам можно было дать на лапу, и через заводской забор они передавали пепси целыми ящиками.

К Митиному удивлению, в гаражах было относительно много девиц, которых здесь в глаза и за глаза звали телками; даже девиц из соседней школы. Телки пытались пить как все или чуть меньше, как получалось; а вот пьянели быстрее. Просили научить их пользоваться оружием; их учили, но не совсем всерьез. Хотя они думали, что всерьез; очень этим гордились; ходили с заточенными напильниками, как какие-нибудь валькирии из Кировского театра. Но и обжимались здешние телки тоже охотно, практически со всеми, даже с Митей, который особо и не знал, что с ними делать. От большинства из них несло перегаром, так что целоваться с ними было не очень приятно, но нужно, иначе бы его застебали; тем более что в их с Арей продвинутой школе целоваться было особо не с кем или, по крайней мере, не очень реалистично. Но и в гаражах тоже, хотя по углам телки обжимались в открытую и даже с известным понтом, для большинства из них дальше этого дело не заходило. Те, кто постарше или кому не терпелось, выходили на улицу или шли в квартиры, если находились свободные; в квартирах не собирались, не пили, оружие не делали и уж тем более не хранили. Говорили, что со своими девками гопники трахаются на глазах у всех; так на то они и гопники, почти животные. Благодаря Лешке и знакомым дзюдоистам Митю приняли почти за своего, а вот он себя своим не чувствовал вовсе. А еще он постепенно начал сомневаться в том, что ершом и обжиманиями все не закончится, а ведь он приходил сюда не за этим.

Тем не менее после очередной стычки с гопниками все же забились на пустыре, который отделял их от новостроек за Муринским ручьем; и забились по-крупному. Митя думал, что заборзевшая гопота всерьез это не воспримет, и надеялся, что она отхватит вперед и с запасом; но они восприняли. Когда он увидел темную массу, которая перла на