Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин Страница 16

– Благодарю, в другой раз, – запротестовал звездочет, недоверчиво глядевший на моряков.

– В «другой раз» он расскажет в Кастилии, – усмехнулся кормчий. – Пойдем, Фернандо, нас ждет прекрасный ужин! Не теряй время!

Офицеры ушли. Фалейра облегченно вздохнул, перекрестился на купол собора и побрел через площадь, соображая, не совершил ли глупость, уведомив капитана об открытии. Раздраженно посмотрел на опустевшую улицу, где стояли моряки, тяжело вздохнул, покачал косматой головой. Если бы он умел водить суда, то не связался с этой развязной оравой.

«Многие догадываются о проливе, но я один знаю, что скрывается за проходом в Южное море, – с досадой подумал звездочет. – Мой разум сделал величайшее открытие, но славой придется поделиться с Магелланом. Он так уверен в себе, что даже не заинтересовался картой Бехайма, за которую любой капитан выложил бы кучу золота. С ним надо быть осторожнее!» – решил Фалейра.

Глава VIII

Разговор в таверне

Портовая таверна гудела множеством голосов. Разноязычное морское племя облепило грубо сколоченные столы, пило, ело, кричало, смеялось, бранилось. Пахло дешевым молодым вином, луком, сыром, жареным мясом, душистым хлебом. Под низким деревянным потолком стоял тяжелый мужской дух. Хлопали двери, впускали матросов в грубых шерстяных и холщовых куртках, грязных потасканных штанах. Изредка в зале показывались женские юбки. Красавиц гнали из таверны, чтобы не вспыхивали ссоры. Пьяные моряки вываливались на улицу, расползались по притонам. У дверей сидели нищие, выпрашивали милостыню, подбирали брошенные объедки.

Во втором зале у распахнутых настежь окон собралась особая публика.

Капитаны и кормчие в ожидании Себастьяна Кабото вспоминали погибших друзей, обсуждали цены на товары, ругали таможенников, будто те по своему усмотрению, а не по указу короля подняли пошлины.

– Бартоломеу Диаш с юных лет исследовал и завоевывал побережье Африки, – кричал через стол почтенный старик. – Вы не годитесь подать ему меч! Суровый был воин, красотой не блистал, ростом невысок. В тридцать шесть лет не побоялся на трех кораблях спуститься к мысу Доброй Надежды, но бунт помешал достичь Индии. А что ты бы сделал, если бы матросы отказались плыть дальше? После возвращения Васко да Гамы из Калькутты, мы с Диашом под командой Кабрала отправились в Индию. Новый капитан-генерал был на восемнадцать лет моложе Бартоломеу. Диаш не ладил с Жуаном II, поэтому шел простым капитаном. Пытаясь поймать попутные ветры, мы уклонились от берега на запад, где вместо муссона на семнадцатом градусе южной широты встретили ураган.

Магеллан с Эстебаном прошли к столу, сели напротив капитана.

– Корабли отнесло к неизвестной земле, мы назвали ее Землей Истинного Креста[1]. Колумб на Кубе верил, будто открыл континент, а мы полагали, что сила Господня выбросила суда на остров. Залатали паруса, заделали пробоины, повернули на восток. У мыса Доброй Надежды опять угодили в бурю, корабль Диаша затонул. В тот год ему исполнилось пятьдесят лет. Мы же вышли из шторма, приплыли в Калькутту. Правитель не захотел торговать, потребовал крупную пошлину. Кабрал ответил отказом, сжег город. Заморины Кочина и Каннанура приняли наши гарнизоны, заключили соглашения. В январе 1501 года мы вышли в Португалию и возвратились в Лиссабон.

На следующий год Васко да Гама с армадой из двадцати кораблей отправился в Калькутту наказать заморина, завоевать Индию. Я шел с адмиралом на «Святом Павле», прекрасной тридцатипушечной каракке, с прямыми парусами на передних мачтах и косым – на бизани. Борта закруглены, загнуты внутрь – абордаж не страшен! На худой случай, могли поднять с бортов сетки, и ни один дьявол с воды не проник бы на палубу. Мы разбомбили Калькутту, перерезали заложников – ведь пред Господом нет вины в убийстве нехристя. Потом построили в Кочине крепость, образовали фактории на Малабарском берегу и через год вернулись домой. Такого великого похода до Алмейды больше не было. С ним плавали многие из вас. Не тебя ли он хотел отдать под суд? – обратился к тучному, крупному кормчему.

– Меня, – кивнул Хуан де Элорьяга, сидевший неподалеку от Магеллана. – Адмиралу показалось, будто я слишком много золота кладу в карман! – он захохотал, сотрясаясь всем телом. – Висеть бы мне на рее, если бы Алмейда не утонул! Деньги-то исчезли, у меня ничего не осталось.

– Кто это с тобой, Эстебан? – заметив незнакомого человека, поинтересовался старик.

– Фернандо Магеллан, – представил приятеля кормчий.

– Де Магеллан, – с достоинством раскланиваясь, поправил Фернандо.

– Магеллан? – переспросил старик, теребя сухими пальцами седую бороду— Альваро де Мескита ваш родственник?

– Двоюродный брат, – уточнил офицер, опускаясь на лавку.

– Сеньор Альваро рассказывал мне, как вы спасли от поражения эскадру Лопиша да Сикейры в Малаккской гавани.

Марки из набора «Мореплаватели» с портретами Бартоломеу Диаша и Васко да Гамы.

Португалия,

1945 г.

– Это большое преувеличение, – промолвил польщенный Фернандо с таким видом, что не возникло сомнений в значении подвига.

– Восемь лет назад мы провожали Сикейру с четырьмя кораблями в Индию, – вспомнил Элорьяга. – Тогда при дворе объявился итальянский бродяга…

– Лодовико Вартема, мой приятель, – подсказал Магеллан.

– О, простите, – поправился Хуан. – Этот пьяница и богохульник тараторил на всех восточных языках. Молва нарекла его великим путешественником, подобным Марко Поло. Под видом дервиша он проник в запретную для христиан Мекку.

– Лодовико с купцами дошел караванными тропами до Индии, переправился на Суматру и Борнео, достиг островов Пряностей, – добавил Фернандо. – Европейцы не знали, где они находятся. Арабы и заморины берегли тайну. Вартема сообщил об островах королю, и тот снарядил экспедицию.

– Он поплыл лоцманом у Сикейры?

– Нет, остался на берегу. В апреле 1509 года мы прибыли в Калькутту, в августе отправились дальше на восток. Я служил младшим офицером у капитана Гарсиа да Саузы на маленькой восьмипушечной каравелле. Сауза делал промеры глубин, прокладывал путь эскадре. Через неделю подтвердились слова Лодовико: море кишело джонками, лодками, плотами, арабскими дау Они разбегались из-под нашего носа, как мыши в трюме.

В сентябре мы увидели Малакку (Сингапур). Вокруг гавани стояли крытые травой деревянные лачуги, склады, чайные домики, мастерские, базары, а на возвышении по соседству с минаретом – белоснежный каменный дворец султана. В порту поднимались сотни парусов – не зря Вартема называл Малаккский пролив Гибралтаром Востока. Любое судно, идущее с севера на юг или с запада на восток, обязательно проплывало мимо города.

Сауза не осмелился войти в гавань, но Сикейра раздавил пару лодчонок, заякорил эскадру на рейде. «Нельзя показывать страх рабу!» – любил повторять адмирал. Напуганный нашей наглостью,