Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин Страница 12

– Разумеется, – поддержал намерение старик. – Я отдам тебе хозяйского кота. Он разжирел от безделья, а по ночам устраивается спать на моих больных ногах, – с гордостью сказал Себастьян. – Однако, торговля кошками – не лучшее ремесло. В Англии королева позволяет капитанам нападать на кастильские суда, перевозящие золото из Нового Света. Пока его добывают немного, но скоро пойдут караваны. Вот бы нам попытать счастье! – мечтательно произнес старый матрос.

– Для этого необходим надежный восьмипушечный корабль, – возразил Гомес— Знаешь что… – решительно проговорил он. – Мы захватим его в гавани у кастильцев! Сеньор офицер – забыл, как тебя зовут – ты поможешь нам?

– Непременно, – засмеялся Фернандо. – Только подождем, пока стемнеет.

– Правильно! – согласился кормчий. – Неси еще вина, Себастьян! Нет, погоди, сходи к Изабелле, забери мое коралловое ожерелье, я подарю его Марии.

За вином и разговорами просидели до вечера. Когда в зале зажгли камин и собрался народ, пошли в гавань, но не для пленения испанского судна, о нем давно забыли, а подышать свежим воздухом, полюбоваться закатом, посмотреть на алые паруса в косых лучах солнца, на белоснежных чаек. Поддерживая друг друга, прошли по настилу вдоль набережной, постояли на краю мола, поглядели, как солнце золотым блюдом скатилось в волны. Протрезвевшие друзья побрели в темноте назад, но не дошли до «Золотой бочки», заглянули в грязную портовую таверну, где вчера Эстебан устроил дебош. Проклятых испанцев не нашли – они на рассвете уплыли на юг, – но встретили друзей кормчего. Беседа затянулась допоздна.

Пьяного, полусонного Магеллана посреди ночи Эстебан притащил к Марии, где тот сразу заснул в прихожей, не успев оценить красоту женщины. Утром Энрике принял от прислуги куртизанки капитана с ниткой красных кораллов на шее, – ожерелье забыли отдать в уплату. Зарывшись носом в белокурые волосы прелестницы, счастливый Эстебан спал детским сном, шумно свистел и причмокивал губами. Ему снилась собственная каравелла, на которой отправлялся в сказочное путешествие.

В тот вечер кормчий с Магелланом поклялись не расставаться, помогать друг другу, чтобы добиться славы, почестей и денег, либо вместе умереть.

Глава VI

Молодой францисканец

Утро следующего дня Фернандо провел в постели. От винного отравления ломило тело, болела голова. Комната плыла перед глазами. Физические страдания – расплата за веселый вечер – были мелочью по сравнению с душевными муками. Офицеру казалось, будто сделанное вчера уронило его дворянское достоинство, принесло неприятности окружающим, и теперь они с осуждением станут смотреть на него, как на одержимого пороком человека. В сущности, он не совершил ничего дурного, ибо, пьянея, становился хмурым и замкнутым, никого не оскорблял, ни с кем не ссорился, и чем больше пил, тем глубже уходил в себя, наблюдал за окружающими со стороны, а потом во время шумных споров вдруг засыпал прямо за столом. В такие моменты сознание не покидало Магеллана, он следил за тем, чтобы никто не унизил его чести. Собутыльники не обращали внимания на мрачного, замкнутого офицера, сжимавшего одной рукой кружку, а второй придерживавшего меч. Его свирепый отрешенный вид отпугивал весельчаков, желавших подшутить над молчуном, заставить разговориться. Они забывали о нем. Протрезвлению Фернандо сопутствовали физические страдания, мучительные угрызения совести. Он стыдился смотреть на Энрике.

Расторопный малаец старался облегчить положение хозяина. По рецепту дона Педро давал разбавленный водою лимонный сок, уговаривал выпить горячего крепкого чаю. Врач предлагал пустить кровь, ослабить в голове винные пары, причинявшие изнурительную боль. Магеллан не согласился. Обняв руками подушку, он лежал на животе, не отрывал взгляда от старого распятия, потому что, когда глаза закрывались, его несло в бездну, внутренности сжимались, тошнота подкатывала к горлу. Фернандо смотрел на пробитую гвоздем ступню Спасителя и с удивлением думал о том, почему его собственная нога от вина выздоравливает и боль проходит?

Потом он решил, будто не такой уж большой грех пить вино, если Иисус в Канне Галилейской веселился на свадьбе, превратил воду в пьянящий напиток. Отчего же болит душа? Почему так совестно? Захотелось помолиться, попросить у Господа прощения, но не нашлось сил сползти с кровати, встать на колени. Боясь заснуть и угодить в пропасть, он вспоминал вчерашние разговоры. «Пьянство – грех! Иначе, за что такие муки?» – понял Фернандо и в сотый раз дал слово не злоупотреблять вином.

Стало легче, будто он начал праведную жизнь. Тогда офицер поклялся пойти вечером на мессу, причаститься. После чего, в ожидании выздоровления, внимательно прислушался к ощущениям. Всевышний не спешил избавить несчастного от мук, и тот согласился потерпеть до полудня. Разговор с распятием закончился. Фернандо перевернулся на бок, сосчитал сучки на досках пола, поделил на количество плах, получил магическую цифру 7. Затем долго рассуждал, что бы она значила, нет ли здесь связи с загробным миром, а если есть, то какая? За окном увядали теплые дни осени, думать о смерти не хотелось, ведь он дал слово исправиться. Фернандо решил просить у короля семь кораблей для экспедиции. Это Господь дал ему совет. Глаза сомкнулись, он заснул, не успел закружиться и упасть в бездну.

Очнулся капитан от звука шагов по лестнице и разговора в коридоре. Дон Педро с незнакомым мужчиной подошел к двери комнаты. Гость выражал удивление высоким молодым голосом, прерывал тихое воркование врача всплесками междометий.

Дверь приоткрылась, голова лекаря просунулась в щель. Он оглядел беспорядок у кровати постояльца, заметил, что тот не спит, и сказал:

– К вам пришел капеллан церкви Святого Павла, отец Антоний. Страсть к познаниям привела его сюда. Он мечтает отправиться в южные моря, обращать язычников в христианство. Но я вижу, вы не сможете принять его, – с сожалением закончил врач.

– Почему? – возразил Фернандо. – Сейчас он весьма кстати. Отцу Антонию исполнилось чуть больше двадцати лет. Он радостно улыбался, отчего бритая тонзура на голове светилась счастьем и святостью. Под новенькой сутаной скрывалось тщедушное слабенькое тельце с коротенькими чистыми ручками. Тоненькими женскими пальчиками с длинными ухоженными ноготками он нетерпеливо перебирал цепочку нагрудного крестика, старался найти ему выгодное положение. Священник вступил в комнату, по-собачьи напряг ноздри остренького с горбинкой носа, обнюхал воздух, разочарованно оглянулся на дона Педро. Тот поднял глаза к небу, тяжело вздохнул, дескать, сами видите причину болезни.

Лекарь ушел. Капеллан остался у захлопнувшейся двери в ожидании приглашения. На его лисьем личике, с маленькими миндалевидными глазками, выражалась обида. Фернандо молча