Уроки автостопа или Как за 20$ объехать весь мир - Шанин Валерий Страница 60

Нефан, гражданин Ирака, нелегально пересек границу Сирии, уплыл в Ливию и проник в Египет. Домой ему теперь путь заказан и вся надежда на ООН, благоустраивающую беженцев из Ирака, Эритрии, Эфиопии и прочих опасных для проживания стран в Штатах, Австралии и Западной Европе. Уже не один месяц сидит-ждет… Но живет с парнишкой-соотечественником на полу, хоть и в дальнем от "параши" углу. Над ними жил глава камеры — Юзеф, также житель Ирака. Помимо участия в пищераздаче он обладал уникальной привилегией спать и сидеть на полке без соседа.

Тезка-югославец, учивший русский язык до 19 лет, в свои 69 практически все забыл. Он был весьма богатым человеком (состояние в пять "зеленых лимонов" заработал в Южной Америке), но попался на уловку арабских партнеров и девять лет просидел в тюрьме в Эмиратах. Освободили его как-то несвоевременно: на родине начались бомбежки, и самолеты летать перестали.

Перед сном я раскрутил на хавчик запасливых китайцев и, почистив зубы, расположился у входа в туалет рядом с югославом (он долго ругался с арабами по поводу мокрого ковра — порог задерживает фязь, но когда вымывшие ноги мусульмане выходят, с их конечностей капает вода). Одеяло нам пришлось делить одно на двоих, а в качестве подушки я использовал свои покрывала и костюм.

До пяти утра никто не спал. Два араба подрались и бросались друг в друга грязью. Утром я обнаружил, что рюкзак перевесили, но, вроде, не открывали. Поиграл с Нефаном в карты (пока по неопытности проигрываю), а питаться пришлось с югославом из его посуды.

Когда тюрьму удостоила визитом дама из швейцарской церкви, меня растолкали и посоветовали написать ей о своих проблемах. Я пожаловался на недостаток англоязычной литературы. Тут же из камеры Абу мне одолжили две брошюры и Библию на английском языке. Из-за праздника в "Immigration" никого не вызвали. Зато привезли странного мужика с двойным гражданством Иордании и Штатов. Ругая на чем свет стоит страну глупых мавэфакеров, он рассказал о своем странном аресте (в аэропорту, когда он уже хотел улетать), посетовал, что забыл захватить свои американские документы, и выразил уверенность в завтрашнем дне.

Я поддался на уговоры соседей и принял душ разогретой в кувшине водой (до этого утверждал, что болен, и без разрешения врача холодной водой мыться не буду), сменив нижнее белье на одолженный чернокожим арабом белый балахон с карманами.

Утром мавры угостили меня молоком. После переклички партию счастливчиков сковали попарно наручниками. Везли нас долго, с тремя остановками. В конце коридора второго этажа департамента всех закрыли в тесной комнате. Я спокойно ждал вызова, но симпатичная крошка из Эфиопии посоветовала:

— Сегодня охранник — хороший. Попроси его разрешить тебе позвонить в посольство. Он разрешит!

Охранник пообещал принести телефон, но неожиданно все засобирались. Нас опять заковали в кандалы (напарник-негр научил вынимать руку из чересчур просторных для моей кисти браслетов) и повели на выход. Я, разумеется, пытался вырваться и начал ругаться:

— Террористы! Преступники! Требую соблюдения моих прав.

Но охранник лишь вопрошал с искренним удивлением:

— Я-то чем помогу? Приказ есть приказ…

Когда вернулись в камеру, югослав порадовал новостью — вечером его отпустят в Болгарию. Он обиделся, что я с большим удовольствием общаюсь с арабами и даже играю с ними в карты (научился выигрывать у Нефана!):

— Были тут до тебя двое русских, я очень с ними дружил, а ты…

Сириец Ахмет разрешил сидеть на своей полке (оказалось, раньше ему не нравилось, что я грязный и не хочу мыться).

Проводили югослава, тот забрал свою посуду и одеяло. Миску мне предоставил китаец, а с одеялом возникли сложности…

Опять меня вызвали в "Immigration", но наручники надели новые, меньшего размера. В департаменте их сняли и отвели к телефону в соседний кабинет. Я поговорил с сотрудником консульства. Он пообещал поговорить с консулом и помочь.

На обратном пути мы подобрали иорданца. А вечером к нам в камеру привели негритенка из Буркина-Фасо. Он страдал ментальной недостаточностью всем насильственным действиям хоть и сопротивлялся, но молча, а по их окончании сразу же "успокаивался", возвращаясь в свое обычное состояние напуганного до смерти паралитика. С него сорвали лохмотья, вымыли в душе и вырядили в одолженные кем-то шмотки. Я же в поисках места для ночлега нарушил границы многих владений, пока не получил право на половину одеяла алжирца.

Проспал до полудня. Негр передал мне потрясающий подарок от швейцарки — томик знаменитого триллера "The Pelican Brief!", а иорданец дал почитать пару религиозных книг и "Readers Digest". Читал их до полуночи. Для облегчения возникших в горле болей пил много воды. Попытался отстоять свое право лежать подальше от входа в туалет, но Ахмет отнял покрывало. Пришлось подчиниться…

Во время очередного визита в "Immigration" я встретился с Юрием — сотрудником российского посольства:

— Для приобретения авиабилета нужны деньги, но можно улететь и в долг. Если успеем, посадим тебя на самолет уже в субботу, иначе — только в следующий четверг. До завтрашнего рейса слишком мало времени.

Народу в камере прибавилось. Несколько турок перевели к нам из другой тюрьмы, а парнишку-палестинца — из эль-Ариша. На полу стало весьма тесно. Хорошо еще, что палестинец безропотно занял крайнее место.

Вечером возник конфликт между палестинцем Саидом и Нефаном с приятелем. Сайд помешал им молиться, и был неправ. Другой палестинец с рыжими волосами и бледной кожей притащил из туалета палку, которой проталкивали засохшее дерьмо, и угрожающе махал ей перед соотечественником.

Место перед порогом отныне занимал чернокожий гигант, одолеваемый странными приступами смеха.

Весь следующий день я провел читая англоязычную литературу и играя в карты. Алжирца увезли в Александрию. Юзеф попросил доставшуюся мне упрощенную Библию на двух языках, отдав взамен книгу Агаты Кристи "Смерть на Ниле". Когда затеяли уборку, я проявил чудеса неловкости в чистке ковров и мытье туалетов, за что был быстро заменен добровольцами.

Негр попытался насильно заставить вымыться в душе — отобрал балахон и выгнал в коридор, но охрана воспротивилась, и меня поселили в туалете. Подумывал уже устроить там локальный дестрой, но пошел навстречу и потребовал горячей воды, мыло и полотенце. Негр согласился и… отвязался!

Научил Нефана игре в "дурака". Подсели китайцы, опознав в ней слегка измененный "кандзюн". Нафан тоже "конкретно подсел" и отныне в "канкан" играть соглашался лишь для взятия реванша.

Вначале всем скопом вымыли негритенка из Буркина-Фасо, потом принялись за меня. Ахмет, неспособный объясняться по-человечески, тыкал пальцем. Но когда я ткнул его в ответ, он страшно обиделся. К счастью, в наш конфликт вовремя вмешались соседи и удержали на удивление агрессивного сирийца.

Чернокожий иорданец, попавший в тюрьму за употребление кокаина, сообщил посредством переводчика Юзефа:

— Я слышал, что тебя завтра отвезут в посольство.

Утром получила посылку группа арабов. Один из них сел на мой завтрак, но тут же возместил потерю четырехкратно. А его друзья надарили мне целый пакет продуктов. Отложив хлеб и фля-фля, я отдал яйца и сметану китайцам. Для поездки в "Immigration" приторочил к ремню поясной сумки часть еды в пакете, чем сильно насмешил негров:

— Ты выглядишь как египтянин!

В пару мне досталось косноязычное существо из Ливана. Оно не только пыталось помешать мне снять наручники, но и при высадке отказалось скрыть следы "преступления", а, напротив, сообщило о моей выходке конвоирам. Те, к счастью, не обратили внимания на стукача.