К забытым островам - Бенгт Шёгрен Страница 31

Португальцам Сент-Винсента, Тринидада и Гайаны, то есть тех мест, где они получили работу, приехав с Мадейры, в какой-то мере следует благодарить за свое приличное социальное положение колонизаторов предыдущих эпох. Ведь в Вест-Индии вплоть до последнего времени шефы-англичане предпочитали иметь в своих банках и государственных учреждениях светлокожих служащих. Здесь произошло то же самое, что, например, в Восточной Африке, где чернокожему населению англичане предпочитали индийцев, в то время как в самой Индии покровительствовали своим внебрачным детям от индийских женщин, то есть так называемым англо-индийцам. Но причины подобного положения с португальцами не следует искать целиком и полностью лишь в сфере расовых отношений. Если бы все зависело от цвета кожи, то он бы благоприятствовал и немцам на Ямайке, и таким группам населения, как бедженс на Сент-Винсенте, хотя у этих последних прошлое очень печально.

Точно так же, как и на Сент-Винсенте, на Барбадосе долгое время численно преобладали европейцы. Остров этот был колонизован в 1627 году и тут же заселен эмигрантами из Великобритании. Уже в 1643 году число белых жителей возросло здесь до 18,6 тысячи человек, в то время как число рабов-негров не превышало 6,4 тысячи. 8,3 тысячи белых были владельцами земельных участков.

Белое население постоянно пополнялось новыми пришельцами из Англии. Большинство из них прибывало сюда добровольно, подписав контракт, по которому запять лет работы им гарантировались бесплатный проезд, стол и кров, а к концу действия контракта участок земли (примерно на тех же условиях прибывали переселенцы на Сент-Киттс и другие как британские, так и французские острова). Однако частенько работодатели обращались с ними не лучше, чем с чернокожими рабами, число которых постепенно несколько превысило численность белого населения. В 1647 году на Барбадосе было подавлено восстание «белых слуг», при этом восемнадцать человек было казнено. И это восстание не было единственным.

Но даже многие из тех, кто выдержал обусловленные контрактом пять лет и получил свой участок земли, в дальнейшем бедствовали. Часто за неуплаченные долги они попадали в настоящее рабство к своим кредиторам. А в середине XVII века, когда на Барбадосе сельское хозяйство стало ориентироваться на возделывание сахарного тростника, концентрация землевладений начала усиливаться и число землевладельцев сократилось до 760. Остальные из них либо превратились в слуг, либо использовались как солдаты во время войн против французов и индейцев на Сент-Люсии, Сент-Винсенте и других островах, либо погибали от болезней и тяжелого изнурительного труда под тропическим солнцем.

Благоприятным отношениям между плантаторами и белыми рабочими не способствовало и то, что многие из последних до эмиграции были либо преступниками и проститутками, либо преследовались на родине по политическим или религиозным соображениям. После того как Оливер Кромвель в 1649 году подавил католико-роялистский мятеж в Ирландии, большое число пленных было отправлено в Вест-Индию. А после победы над шотландскими роялистами под Вустером в 1651 году он переселил на Барбадос огромное число шотландцев, чтобы плантаторы могли использовать их как рабов. Таким образом, довольно скоро осуждение на тюремное заключение или на казнь стало равноценным приговору быть «обарбадошенным».

После так называемой реставрации, когда к власти вновь вернулся враг Кромвеля Чарлз II, роялисты поступили со сторонниками Кромвеля точно так же, как в свое время те поступали с ними. Так, в результате неудавшегося мятежа 1685 года четыреста пленных были высланы на Барбадос, где их продали в рабство на десять лет по десять — пятнадцать фунтов за человека. Новые суда с политическими пленными, в основном шотландцами, прибывали сюда и после восстаний якобитов в 1715 и 1745 годах.

Часть светловолосых и голубоглазых потомков этих депортированных британцев еще и сегодня живет в местечке Сент-Джон, на восточном побережье Барбадоса, избегая смешения с неграми. Сколько их осталось, не знаю; на этом острове давным-давно прекращен статистический учет по расовому признаку. Но едва ли их более нескольких сотен, причем и это число постоянно сокращается в результате эмиграции. Ведь многие «редлегз», то есть «красноногие», как их уничижительно называют негры, уже давно начали разъезжаться с Барбадоса на другие острова[77].

На Гренаде они живут в обособленных горных селениях и только в последние годы понемногу стали смешиваться с остальным населением острова. На Сент-Винсенте большинство из них поселилось у Ричмонда Хилл, к востоку от Кингстауна, а на Бекии колония «бедженс» сохранилась в горах.

Браки между родственниками, низкий уровень жизни, тропический климат, быстро изнашивающий европейцев, работающих под солнцем, — все это сильно сказывается на их внешнем облике: все они беззубы, морщинисты и рано старятся. Такое же унылое впечатление производит и большинство «малых белых» французского происхождения, встречающихся на Сен-Бартельми и Гваделупе, где эти группы известны под названием «блан матиньон».

Судьба французских «маленьких белых» и британских «белых бедняков» — пример жестокой фальши землеторговых реклам.

Для белых, жизнь которых не связана с работой вне помещения, здешний климат не так пагубен. Но и старые чистокровные белые семьи вест-индских плантаторов производят грустное впечатление. По-видимому, постоянное пребывание европейцев в тропиках отрицательно действует на их организм, за исключением, когда они в известной степени смешиваются с неграми.

Вопрос стоит так: не являются ли западноевропейские колонисты, наилучшим образом приспособившиеся к жизни в тропиках, людьми, которые утратили свою «белую» чистоту, привнеся в нее наследственные черты рас, естественно приспособленных для жизни в тропических условиях? Проблема эта щекотливая, поскольку усложняется расовой дискриминацией, облегчающей для португальцев и мулатов доступ в средние слои общества. Лишь в одном месте мне удалось заполучить сравнительный материал, на основании которого я решаюсь утверждать это.

Далеко на юге Вест-Индии, среди Гренадин, на острове Карриаку, шотландцы, прибывшие туда в XVIII веке, вероятнее всего с Барбадоса, в некоторых деревнях дали начало смешанной расе, представители которой принадлежат к самой предприимчивой и самой благополучной части населения, занятой главным образом строительством судов и мореходством. То же самое можно сказать и о близлежащем меньшем по величине острове Птит-Мартиник. светло-коричневое население которого французского и шотландского происхождения.

Конечно, здесь могли сыграть свою роль и неизвестные факторы. Однако профессор Арне Мюнтцинг констатирует в работе «Исследование наследственности» (Стокгольм, 1953), что смешивание людей различных рас может в ряде случаев привести к «совершенно новым возможностям возникновения ценных комбинаций способностей». Он пишет также: «Если у обеих скрещивающихся рас хорошие способности и последующий отбор идет в благоприятном направлении, то в результате действительно может наблюдаться некоторое повышение «качества» населения, а это в свою очередь