Георгий Чиж - К неведомым берегам Страница 27

«Я ему скажу», «я заставлю Лопухина», «я настрочу Анне Петровне»… так и сыпалось из уст захмелевшего, надутого спесью и сиявшего от удачи Мыльникова. Но положение у него было далеко не блестящим. Не входящие в его компанию купцы, отпустившие ему в кредит товары для снаряжения корабля, могли не сегодня-завтра потребовать денег. А чем платить, когда все паевые истрачены?

Тем временем Резанов составил доклад, в котором убедительно доказывал, что спасти положение на островах можно только созданием торгово-промышленного объединения. В коммерц-коллегии доклад встретился с представлением Мыльниковых, доказывавших целесообразность основания разных частных предприятий под общим государственным управлением.

Вопрос, кто осилит, тревожил обе стороны: волновались в Иркутске, а еще более в Петербурге. Лазутчики буквально не выходили из помещения коммерц-коллегии, чтобы выхватить новость и во весь дух мчаться на перекладных в далекую Сибирь. Дело же откладывалось и откладывалось…

В июле 1799 года Павел утвердил «состоящую под высочайшим покровительством Российско-Американскую компанию». Семейство Шелихова было отмечено особо, один из четырех членов правления компании должен был назначаться от Шелиховых. Для непосредственных представлений по делам компании императору был утвержден Николай Петрович Резанов.

Четыре года непрерывной борьбы за наследие Григория Ивановича Шелихова, которому, как и российскому влиянию на Тихом океане, грозила гибель, создали для Резанова жизнь, полную тревог, но вместе с тем и увлекательную.

Успокаиваться было еще нельзя — то, что сделано, еще не окрепло и шаталось, несмотря на все рескрипты и покровительства.

Многочисленные пайщики Российско-Американской компании отказались признавать избранное ими же самими правление в Иркутске. Не исполняли распоряжений генерал-губернатора, не слушали предостережений из Петербурга. «Внушите им, — писал Резанов главному директору Булдакову, — чтобы они прекратили тяжбы и ябеды и пеклись о пользах государственных, буде хотят, чтобы стулья под ними были прочны».

В ответ на эти предостережения группа Мыльникова совсем устранила от дел главного директора Булдакова, второго зятя покойного Шелихова, забрала контору в Иркутске в свои руки и продолжала действовать явно во вред предприятию.

Мыльников вскоре попался в мошеннической проделке. Под предлогом наблюдения над распространением паев предприятия, котировавшихся по цене в несколько раз выше номинальной, он стал потихоньку продавать свои паи, доставшиеся ему по номинальной цене, и, таким образом, нажил сто тысяч рублей, подорвав в то же время приток средств в Российско-Американскую компанию.

Такая неурядица в самом сердце предприятия, в правлении, отражалась, конечно, и на островах, — там отдельные артели перестали подчиняться Баранову.

В таком положении Резанову пришлось провести перевод главного правления компании из Иркутска в Санкт-Петербург. Это случилось тотчас по воцарении Александра I, который сам стал акционером компании. За ним потянулись и двор и другие сановники: капитал компании вырос до трех миллионов рублей.

Успех Резанова праздновался у Гавриила Романовича Державина, в тесном кругу близких.

— Я могу сравнить тебя, Коля, — поднял хозяин бокал за Резанова, — с Гераклом, поразившим Лернейскую гидру… Да будут в дальнейшем сопутствовать тебе одни удачи и радости, ниспосылаемые Зевсом, который не всегда бывает только проказником. Все же неусыпно бди и присматривай, — обратился он к Анне Григорьевне, — за своим ветрогоном. По моему мнению, ему не хватает бессмертной славы, но я уверен, что он ее заслужит. Об этом буду молить Зевса ежечасно.

— При чтимой мною богине Гере, — в тон ответил ему Николай Петрович, кланяясь в сторону красивой Дарьи Алексеевны, жены Державина, — я хочу забыть о проказах ее супруга Зевса: о Ледах и всяких других; хочу видеть его всегда у ее ног… Да здравствует хранительница семейного очага!

— Слышите? — смеялся дядя Резанова, Иван Гаврилович, сидевший рядом с оживленной и раскрасневшейся Натальей Алексеевной.

Маленький адмирал Шишков внушал Резанову:

— Ведите там, на островах, ясную и твердую русскую политику, привлекайте туземцев, не делайте различия между ними и своими. А самое главное — церковь и русский язык. Привлекайте лаской!

— Теперь, Иван Семенович, примусь за созидательную работу, обнадеживал Резанов. — Надо начинать с капиталов: все же малы они у нас. Сколочу капитал, заведу широкую торговлю на Тихом океане. Укреплюсь на Курилах до самой Японии. Снабжаться попробую из столицы. Умножу флот… Свои верфи заведем… А потом пойду и к северу и к югу, до самой Калифорнии.

— В добрый час… Помогать буду… Помочь вам надо и моряками.

— В первую голову…

Вставшие из-за стола гости перешли вместе с дамами в кабинет хозяина пить кофе. Шишков не отставал от Резанова…

Мечта Резанова сбывалась: он, строго говоря, уже находился в числе тех немногих деятелей страны, которые призваны творить политику, и творить своеобразно. Он призван руководить целой новой страной, не имеющей до сих пор никакого гражданского управления, и так, чтобы это руководство вполне совпадало с интересами государства.

Он забрасывал новые министерства проектами разрешения вопроса снабжения морем российских владений на Тихом океане, занятия и освоения новых земель, гражданского их устройства, расширения промыслов и торговли, охраны новых владений. Перед ним все яснее и яснее вырисовывалась крайняя необходимость лично ознакомиться с действительным положением дела на местах и с людьми, работающими там. Надо было спешить. Путешествие на острова стало настоятельной необходимостью.

Часть вторая

ПО МОРСКИМ ДОРОГАМ

1. В дальний вояж

О первом кругосветном путешествии россиян, как об особенно сенсационной новинке, заговорили не только в России, но и за границей.

Первыми откликнулись влиятельные и широко распространенные по белу свету «Гамбургские Известия», посвятившие этому событию целую страницу.

«Российско-Американская компания, — сообщала газета, — ревностно печется о распространении торговли и теперь занимается великим предприятием, важным не только для коммерции, но и для чести русского народа… Она снаряжает два корабля в Петербурге, чтобы снабдить русские колонии, нагрузить там корабли мехами и обменять их в Китае, завести на Курильских островах селение для удобнейшей торговли с Японией, для чего нанят один англичанин на три года, с жалованием по пятнадцати тысяч рублей в год и двадцати тысяч за успех… Начальство над экспедицией поручается господину Крузенштерну, весьма искусному офицеру, который долго пробыл в Ост-Индии…»