К забытым островам - Бенгт Шёгрен Страница 21

На Сент-Люсии, вероятно вследствие тесного контакта с Мартиникой, народ гордится своим креоло-французским. Во время карнавалов здесь охотно распевают мартиникские народные песни. В 1962 году в Кастри во время карнавала я даже слышал хор, распевавший красивую мартиникскую песню «Гора зеленеет», посвященную Виктору Шельшеру, проведшему в жизнь решение французской революции 1848 года об отмене рабства в колониях[60].

А вот вдали от сохранившихся на Антилах французских культурных центров положение совсем иное. На всех британских территориях те, кто посещает школы, могут уже изъясняться на английском, говоря дома все еще и на креоло-французском. Преподавание в школах ведется на английском языке, который именно в связи с этим стал языком «образованных». И теперь на британских островах дело дошло до того, что народ даже стал стыдиться своего креоло-французского и рассматривать его как наследие времен рабства. Практически сейчас этот язык очень непопулярен, им пользуется лишь треть населения.

Вследствие этого креоло-французский язык начинает терять свое былое значение как «лингва франка» восточной части Карибского моря, что в общем трагично, так как подобное положение все более и более отдаляет британские острова от их высокоразвитых многонаселенных соседей Мартиники и Гваделупы. В настоящее время к северу от Гваделупы французский употребляется лишь на Сен-Бартельми, во французской части острова Сен-Мартена, где вообще-то говорят по-английски, и далее к западу, на Гаити. Но от Гваделупы до Тринидада креоль всегда был основным языком чернокожего населения, за исключением, пожалуй, британских Барбадоса и Сент-Винсента, где французская колонизация никогда не была длительной.

И тем более примечательно, что несколько лет назад на Сент-Люсии креоло-французский задумали даже сделать официальным языком наряду с английским. Британские власти отнеслись благожелательно к этой идее и стали даже издавать официальные документы на двух языках. Но вскоре проект провалился. По некоторым данным, причиной неудачи было то, что многие жители этого острова рассуждали примерно так: «Те из нас, кто хоть немного умеет читать, знает английский. Так какой же смысл развешивать вывески и печатать не на одном, а на двух языках?»

Но так ли это, я точно не знаю. Ведь на Сент-Люсии огромным влиянием пользуются именно английские семьи плантаторов. А один из них — секретарь островного «Археологического и исторического общества» — издает даже антифранцузские исторические опусы.

С другой стороны, Сент-Люсия — единственный остров, который, кажется, больше других возражал против создания новой федерации из британских территорий восточной части Карибского моря. И есть все основания полагать, что большую роль в этом отношении сыграли крепкие связи населения этого острова с Мартиникой, особенно с того момента, как Сент-Люсия стала крошечным самостоятельным государством и возможность новой попытки пропаганды креоло-французского оказалась реальной. А почему бы и нет?[61]

Ведь на голландских островах АВС (Аруба, Бонайр и Кюрасао) местный язык «папиаменто» получил настолько общенародное признание, что стал даже постепенно вытеснять официальный голландский язык. Сейчас на этом языке издаются и газеты. «Папиаменто» образовался из смеси испанского с португальским с заимствованием из голландского и английского[62].

А на Мартинике и Гваделупе одновременно со стремлением к самоуправлению начинает появляться все больше литературы именно на креоле.

Впервые, услышав этот язык, трудно что-либо понять, кроме отдельных слов. При этом не помогает даже сносное знание «государственного французского». Креоло-французский еще со времен рабства стал настолько от него отличаться, что сейчас языковеды рассматривают этот «диалект» как самостоятельный язык. Но, усвоив некоторые простые принципы построения креоло-французского, становится гораздо легче его понять.

Однажды во время первого своего пребывания на Сент-Люсии я решил рассмотреть загадочные наскальные рисунки у реки Пиайе, протекающей в южной части острова между двумя городками — Шуасель и Лаборье. Взобравшись на один из горных склонов, где разместилась небольшая деревушка, вспотевший и пыхтящий, я обратился по-французски к встречным женщинам со словами: «Иль фэ шо ожурдюи» (Сегодня жаркий день), и те, рассмеявшись, повторили: «И ка фэ шо жоди».

А такая фраза, как «Сегодня вечером я уезжаю»; по-французски звучит: «Же вэ тэн алле сё суар», а на креоло-французском: «Муан ке алле о суе ля». Первое слово, конечно, происходит от французского «муа» (меня) с последующей назализацией. «Ке» — будущее время от специфического вспомогательного глагола (настоящее время «ка»), который в соединении с характерными дополнительными назальными звуками придает креоло-французскому для непосвященного некую мистическую окраску.

Знание иностранцами некоторых фраз доставляет радость местным жителям. В ответ на них они обычно изъявляют восторг по поводу того, что ты говоришь на их диалекте. Полезно знание такой фразы вежливости, как «муан эмер уе у» («рад встретиться» или «рад встрече с тобой»).

А вот с использованием более краткого варианта этой фразы («муан эмер у») надо быть осторожным. Она означает «я люблю тебя» и нередко вызывает совсем нежелательную реакцию, особенно в некоторых районах Кастри, в портовых кварталах Мартиники и в соответствующих городских районах столицы Барбадоса Бриджтаун, где всегда масса девушек с Сент-Люсии. И без твоей инициативы ты тут же услышишь призыв: «у ке конкер авек муан?» Тот, кто знает, что французское «кок» означает «петух», не ошибется, расшифровывая приглашение подобного рода. А если ты откажешься от него, то девушка очень удивится.

Не боясь преувеличения, Сент-Люсию можно назвать самым «легкомысленным» из всех островов Вест-Индии. Сами жители извиняются порой за свои «французские замашки». Однако объяснение в основном следует искать все же в социальных условиях. Здесь, на 617 квадратных километрах, живет свыше 100 тысяч человек. А ведь на этой маленькой территории большие площади к тому же заняты высокими горами и землями, настолько поврежденными эрозией, что после падения цен на сахар в XIX веке их никто не рискует начать возделывать.

Особенно повреждена земля на юге и юго-востоке, где выпадает относительно немного осадков. Там, на бывших полях сахарного тростника, остались лишь руины резиденций плантаторов и трущоб рабов. Заброшенные плантации встречаются по всему острову. И чтобы увидеть «туристический объект» такого рода, нет необходимости отъезжать далеко от столицы. А вот уникальных исторических памятников на Сент-Люсии я так никогда и не встретил бы, если бы приветливый ирландец пастор К. Джесс не предложил мне свои услуги в осмотре острова.

В обществе нескольких его коллег, возвращавшихся из Кастри домой, в маленький городок с типичным для многих островов названием Суфриер, мы изъездили все западное побережье. Прошлогодний ураган разрушил здесь все мосты, и нашей машине нередко приходилось бороздить мелководные реки. На этот раз Суфриер не очень пострадал, но до этого, в 1955 году, три пятых города сгорело, так же