Амундсен. Точка невозврата - Моника Кристенсен Страница 2

искать итальянский дирижабль. Но что Цапффе сказать, чтобы, не дай бог, не разозлить или не оскорбить Амундсена? Нет, лучше говорить только о практических вещах — о топливе для «Латама», о погрузке на борт снаряжения и провианта. Самолет и так вылетел из Бергена нагруженным, а теперь будет еще тяжелее из-за дополнительных запасов топлива, которые хотел взять на борт Дитриксон.

Фриц Цапффе прекрасно знал, какой безграничной преданности требовал Руал Амундсен. Многие годы он наблюдал, как беспощадно полярник отталкивал от себя старых друзей и соратников. Сам он этот подвиг осилил — вот уже более 25 лет он оставался другом и доверенным лицом Амундсена.

В 1901 году юный и неопытный полярник приехал в Тромсё, чтобы купить и оснастить шхуну, на которой собирался пройти Северо-Западным проходом. По городу поползли слухи. Фриц Цапффе был тогда внештатным корреспондентом газеты «Моргенбладет» и потому отправился на пристань встретиться с Руалом Амундсеном. Оказалось, тот и вправду ищет подходящее для экспедиции судно. Фармацевт был в городе личностью популярной, и связей у него было предостаточно. Он порекомендовал полярнику посмотреть несколько шхун, пригодных для плавания в северных широтах.

Выбор пал на старую, видавшую виды яхту «Йоа»[1]. В конце концов Амундсен выторговал ее за бесценок у шкипера Ханса Кристиана Юханнесена {1}. Раньше «Иоа» была рыболовецким судном, и для такого долгого и трудного плавания размеры ее выглядели более чем скромными: 70 футов (21 м) длиной, 20 футов (6 м) шириной и грузоподъемностью в 45 т. Ее построили на верфи в Росендале в 1872 году. Сразу после покупки Амундсен отдал судно на судостроительную верфь Тромсё для перестройки и укрепления корпуса. Эта первая встреча с фармацевтом Цапффе, который был старше Амундсена на три года, положила начало дружбе на всю жизнь.

Какое-то время Руал Амундсен по настоянию родителей учился медицине, но еще в подростковом возрасте начал готовить себя к жизни первооткрывателя. И самым естественным шагом было обратиться за поддержкой и советом к Фритьофу Нансену. Тот был старше его на 11 лет и к тому моменту уже стал знаменитым на весь мир полярником, заслужил славу экспедицией в Северном Ледовитом океане на не менее знаменитом корабле «Фрам». Отношения между Амундсеном и Нансеном так и остались формальными, какими бывают отношения между мудрым советчиком и учеником. Без помощи Нансена экспедиция на «Йоа» в 1903 году вообще бы не состоялась. Готовясь к плаванию, Амундсен влез в долги, и только влиятельность Нансена и его гарантии помешали кредиторам забрать яхту в счет долга.

После первого успешного плавания Северо-Западным проходом Цапффе все время оставался в тени Амундсена: как близкий друг, с энтузиазмом собиравший деньги и бесплатную провизию для экспедиций, помогавший с планированием и управлением средствами, да и просто как душа компании. Как никто другой, не считая разве что Оскара Вистинга[2], Цапффе поддерживал Руала Амундсена долгие годы, полные изнурительного труда, разочарований и противоборства, перемежавшихся краткими периодами признания и чествований после очередного подвига.

Сын фармацевта Петер Бессель Цапффе, которому в 1928 году исполнилось 29 лет, всю жизнь наблюдал коленопреклоненное восхищение отца Руалом Амундсеном. Позже в одном из эссе он написал, что с началом XX столетия человечеству предстояло совершить в полярных широтах четыре географических открытия величайшего значения: Северо-Западный проход, Южный полюс, Северо-Восточный проход и Северный полюс {2}[3]. Двадцать лет спустя, к 1920 году, Руал Амундсен совершил три из них. Оставался только Северный полюс, хотя Амундсен при каждом удобном случае не забывал подчеркнуть, что прежде всего его занимает изучение вод Северного Ледовитого океана. Поддержка и благосклонность Фритьофа Нансена все еще имели значение.

Время героических экспедиций с меховыми одеждами и собачьими упряжками, обморожениями и долгими годами страданий миновало. Теперь Руалу Амундсену приходилось хвататься за те возможности, что еще оставались. В 1925 году он с командой из пяти человек, в числе которых был и Лейф Дитриксон, на двух летающих лодках «Дорнье Валь»[4] совершил перелет на север из Ню-Олесунна на Шпицбергене. Целью был, конечно же, Северный полюс, но им пришлось посадить машину на 88° с. ш. Новый рекорд, но все же до полюса Амундсен опять не добрался. В 1926 году он наконец пришел к своей истинной цели. И на этот раз он был первым. 12 мая 1926 года в 2 часа 20 минут дирижабль «Норвегия» под управлением итальянского конструктора Умберто Нобиле достиг Северного полюса.

В то памятное утро в Тромсё как раз исполнилось 25 лет с тех пор, как первая экспедиция Амундсена на «Йоа» посреди ночи покинула гавань Осло. Однако старые друзья почти не говорили об этом юбилее. Не обсуждали они и деталей предстоящей экспедиции на «Латаме». Правда, Цапффе задал несколько осторожных вопросов, но они так и остались без ответа. За все годы, прошедшие с их первой встречи, за все частные визиты и публичные мероприятия, за все экспедиции, в которых фармацевт Цапффе принимал участие как доверенное лицо Амундсена, он не мог вспомнить ни одного раза, когда его старый друг был таким неприступным и отсутствующим {3}.

Заведующему Геофизическим институтом Уле Андреасу Крогнессу позвонили с просьбой предоставить Амундсену последние метеосводки с участка от Тромсё до острова Медвежьего {4}. Обычно полярные станции на Шпицбергене передавали сведения о метеорологических условиях три раза в сутки — в семь утра, в час дня и в семь вечера. По случаю экспедиции экипаж «Италии» заключил с институтом договор собирать данные чаще и с большего количества станций на побережье Финнмарка и Северного Ледовитого океана, а также составлять специальные метеосводки из районов вокруг Шпицбергена. Эти услуги нужны были и сейчас, когда итальянский дирижабль потерпел крушение где-то во льдах, вероятно, северо-восточнее арктических островов.

Наверное, Амундсену и Дитриксону было бы полезно своими глазами взглянуть на только что начерченные метеокарты с прогнозами погодных изменений на участке от Тромсё до Шпицбергена, но Геофизический институт находился на улице Киркевейен, в доме 60, на возвышенности у озера Престваннет, рядом с кладбищем. Пешком туда идти долго, да и подъем крутой. Решили обойтись телефонными звонками. Крогнесс докладывал, что над водными районами, которые предстояло пересечь «Латаму», уже несколько суток дует сильный ветер. Теперь, похоже, он ослабел и вскоре затихнет. У острова Медвежьего стояли туманы, но дальше к северу погодные условия улучшались, было ясно и безветренно. Отправление из Тромсё оптимистично назначили на середину дня.

Цапффе собственноручно звонил еще раз в четверть двенадцатого, но никаких новых сведений, позволявших надеяться на возможность столь скорого отправления, не поступало. Геофизический