Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий - Даниил Юрьевич Давыдов Страница 18

Налетел порыв ветра. В конце коридора стало светлеть, и вдалеке побежали квадратики жёлтых окошек состава. Были видны даже пассажиры в вагонах. Мы молча смотрели на это фантастическое зрелище, но вот подземелье снова погрузилось в темноту, только где-то в стороне выл и громыхал удаляющийся поезд.

Коридор запирала решётка, закрытая на проволочку с противоположной стороны. Костик распахнул одну створку и осторожно выглянул в тоннель. Перед нами были пути – обычные железнодорожные, с деревянными шпалами и камушками серого гравия на них. Вдалеке горели фонари, там угадывался путевой разъезд с отходившей в сторону веткой. Послышался звук поезда. Отступив в наше убежище, мы ждали. Звук становился всё громче, но состава не было.

– По другому пути идёт, – предположил Андрюха.

– Сейчас ждём нашего поезда и смотрим, куда он уйдёт по стрелке. Потом ждём ещё и бежим ему в хвост, на разъезде уйдём в свободный тоннель. Согласны? – посмотрел на нас Костик.

Мы с Андрюхой переглянулись. С одной стороны, хотелось всё здесь осмотреть, изучить, с другой – было ужасно страшно бежать по тоннелю, в промежутке между поездами.

– Я бы несколько составов пропустил и посмотрел, все ли они на стрелке в один тоннель едут, а затем уже бежать, – заметил Андрюха. – Чтобы уж наверняка.

Перед приближением поезда мы прижались к той стене, которая была первой по ходу движения. Так нас не мог заметить машинист. Темнота серела, пронзаемая лучами фар, шум приближался, нарастал и, став почти оглушительным, взорвался заполнившим тоннель составом. Я почувствовал себя как на ладони. Казалось, что любой пассажир, случайно бросивший взгляд в окно, тут же заметит нас, сообщит машинисту, и тогда… а что, собственно, тогда? Может ведь и померещиться, а если и не померещилось, то где искать в перегоне посторонних, наличие которых не было подтверждено машинистами?

Когда мимо нас проследовал поезд, мы выбежали на пути и стали наблюдать. Оказалось, что вагоны сильно кренит и болтает на поворотах, но я не смог припомнить, чтобы ощущал что-то подобное, оказываясь пассажиром. Мы прекрасно видели, как раскачивающаяся хвостовая кабина с двумя красными габаритами уплыла по правому тоннелю. Под поездом вспыхивали синеватые молнии, похожие на электросварку. Товарищи объяснили, что это эффект вольтовой дуги и происходит он при разрыве токосъёмника с контактным рельсом. Пропустили ещё два или три состава. Все они уходили на разъезде вправо, значит, нам нужно было успеть спрятаться в левом тоннеле. И вот мимо снова прогрохотал поезд, мы, выскочив, бросились ему вслед. Впереди бежал Балакин, за ним – мы с Андрюхой, сначала парой, но оказалось, что бежать вдвоём неудобно, так как одному приходится бежать между рельсов, перепрыгивая со шпалы на шпалу, а другому по ровной и удобной дорожке. Левую сторону тоннеля занимать было страшно из-за контактного рельса, хоть и одетого для безопасности в специальный эбонитовый кожух. Вот и разъезд – обширный освещённый зал. Мы забежали в левый тоннель и заметили впереди квадратное сужение, напоминающее ворота. Не сговариваясь, бросились к нему. Нужно было успеть спрятаться от машиниста следующего состава, который должен был прибыть на стрелку с минуты на минуту.

Каково же было наше удивление, когда за суженным участком, представлявшим собой, в сущности, шлюз, мы увидели огромные распахнутые гермоворота. Не знаю, как ребятам, а мне ничего подобного видеть прежде не доводилось. Толщиной в метр, если не больше, огромная створка даже не висела на циклопических петлях, способных выдержать, наверное, целый корабль, а была установлена на специальный рельс, полукругом пересёкший тоннель. Забились за торец гермоворот и притаились, тяжело дыша. Только сейчас я заметил, что лица моих друзей были уже вовсе не такими чистыми, как раньше.

– Ну вы и чистюли, – попытался я пошутить.

Те с недоумением поглядели на меня, затем друг на друга и расхохотались.

– Молчал бы уж, – ответил Костик.

Вначале нас пугал звук приближающихся поездов. Он нарастал, и казалось, что ещё чуть-чуть, и в тоннеле, по которому мы идём, покажется состав. Но поезда курсировали по соседним путям и тоннелям, напоминая о себе только периодическим грохотом, разносившимся по подземелью. Через некоторое время страх притупился, и мы уже свободно и не торопясь гуляли по освещённому тоннелю, рассматривая каждую мелочь, попадавшуюся нам.

Особенное внимание привлекли автостопы – цилиндрические устройства, похожие на амортизаторы автомобиля, приделанные к маленьким светофорам без линз. То есть вроде бы светофор – но без лампочек, а голова закрыта двумя металлическими щитками. Костя пояснил, что это специальные аппараты, обеспечивающие безаварийное движение составов. Если машинист проедет на красный свет, то поднятый башмак автостопа сам сорвёт кран аварийного торможения.

– Это вообще очень интересно! – возбуждённо рассказывал он. – Когда поезд движется по тоннелю, все светофоры за ним переключаются. Затем, по мере удаления, включается жёлтый сигнал, затем зелёный. Но самое любопытное – стрелочные светофоры: если включены два жёлтых и один мигает – значит, маршрут заложен с отклонением по стрелочному переводу, следующий светофор открыт, а если закрыт – то просто горят два жёлтых.

– Откуда ты всё это знаешь? – удивился я.

– Вовка инструкцию давал почитать. У него же батя машинистом в метро работал.

В глубине души я завидовал Костику: так разбираться в подземке. Казалось, что даже если он чего-то не знал, то просто видел и понимал, что для чего нужно и как это работает.

Мы проходили камеры съездов, тоннели, стрелки. Освещённые участки сменялись угольно-чёрными, а мы были совершенно одни в бесконечном лабиринте метро. Хотя так просто казалось, людей, конечно, поблизости было много, они собирались, переодевались, чтобы за короткую ночь подготовить огромный транспортный механизм к рабочей смене, и для нас в этом была основная опасность.

Мы отдыхали в тёмном тоннеле, сидя на узкой платформочке-банкетке, когда включился свет. Совершенно бесшумно и абсолютно неожиданно вдруг засветились бесконечные гирлянды фонарей.

– Чёрт, час ноль две! – посмотрел на часы Андрюха. – Выбираться надо, скоро напряжения с контактника снимут и сюда путейцы попрут.

Быстро поднявшись, мы отправились в обратный путь, прошли стрелку, и вдруг за поворотом показалась станция. Андрюха схватил Костика за плечо, прошипев ему в самое ухо:

– Сюда, быстро!

Спрятавшись за электрошкафом, мы вглядывались в даль. Тоннель изгибался, но позволял хорошо рассмотреть всё, что происходило на платформе, нас же могло выдать любое неосторожное движение. Сидя на корточках, мы пытались вжаться в стенку как можно сильнее. На станции собрались по меньшей мере человек пятнадцать рабочих в оранжевых жилетках.

– Они, походу, поезда ждут, – предположил Костик. – Если нас машинист спалит, нам кранты.

Я