Дочь Двух Матерей - Anita Oni Страница 15

— Куда же они подевались? — спросила Паландора. — Ведь не могло население целого острова испариться в воздухе!

Учитель хлопнул в сухие ладоши.

— То-то и оно! Видите ли, это — самая большая загадка истории нашего края. Одни говорят, что эти люди скрылись в океане, но где бы они раздобыли такое количество лодок и кораблей? Другие утверждают, что они до сих пор прячутся в западных горах: в них расположен огромный разветвлённый комплекс пещер. Но и там мы не обнаружили никаких признаков их присутствия. Третьи уверены, что они воспользовались своими способностями и переместились в какую-то другую точку планеты — и, если так оно и случилось, они могут в любой момент вернуться. Известно одно: в тот день остров опустел и с тех пор мы больше ничего не слышали об этих людях. Все здания, что они здесь построили, обветшали за считанные годы и от них не осталось ни следа — все до единого поглотила дикая природа.

— А значит, — завершил свой рассказ учитель, — они были всего лишь дикари. Владеющие неведомыми силами, опасные, но всё же — дикари. Их технологии и рядом не стояли с нашими, а письменность была и вовсе бедна. Не далее, чем на днях в пещерах горы Тао был обнаружен очередной архив старинных книг. Я видел их в библиотеке Йэллубана: какие там книги — брошюры в десяток листов, полные бессвязных слов и закорючек. Культура, не имеющая развитой письменности, обречена на вымирание, киана Паландора, запомните это, и усердно учитесь родному языку и чистописанию.

— Но ведь они же не вымерли, — возразила девушка. — Просто исчезли.

— Что с точки зрения истории тождественно. Где они теперь на международной арене? И где мы! Разумеется, кое-кто полагает, что ведьмы не испарились в небытие, а их потомки и сейчас могут находиться среди нас. Но стоит им начать нарушать законы мироздания, как их ожидает расплата. А сейчас мне бы хотелось перейти к крупнейшим рекам империи Алазар…

Больше с того дня никто не упоминал при Паландоре о прошлом Ак'Либуса, и она не стремилась ни с кем его обсуждать. Время от времени она думала о том, что же на самом деле произошло с этими людьми и так ли порочны были знания, которыми они владели. Чего дурного в том, чтобы двигать предметы, не прикасаясь к ним, или перемещаться в пространстве, куда захочешь, не тратя время и силы? Но что-то подсказывало Паландоре, что другие сочтут эти вопросы неуместными.

Так уж повелось в мире, сотканном из традиций и предрассудков: не оспаривая их, даже просто интересуясь, можно заставить трещать по швам людские мировоззрения, а кому понравится, когда его уютную скорлупу раздирают в клочья? Пускай все вокруг считают бывших обитателей Ак'Либуса порочными дикарями, у Паландоры на этот счёт было своё мнение, но она предпочитала держать его при себе. А когда с годами киана всё больше обнаруживала, что отличается от остальных, то невольно задавалась вопросом, не является ли она одной из потомков тех самых людей? В конце концов, ей ничего не было известно о своих родителях, их давно уже не было в живых, а Вилла отказывалась о них говорить, ограничиваясь общими фразами.

«Моя дорогая подруга… Ужасная трагедия… Но, главное, ты уцелела».

Что, если её мать и отец были такими же, как она? И люди об этом узнали. В Алазаре не место колдовству…

Эта мысль пронзила её стрелой, и Паландора, как подкошенная, рухнула в озеро. Проблема оказалась не такой уж «маленькой», как ей показалось сперва.

Она только что открыла, что способна делать потрясающие вещи, недоступные никому из тех, кого она знала.

Но она не могла, не имела права никому об этом рассказывать.

И, более того, если хоть кто-то узнает о её особенностях, ей несдобровать.

Паландора разрывалась между чувством эйфории, охватившим её, когда она убедилась в том, что может покидать своё тело, возвращаться в него и перемещаться со скоростью мысли, и ощущением глубокого отчаяния, которому сопутствовало осознание собственной порочности в глазах других.

Но мнение остальных — не такая вещь, которой когда-либо удавалось помешать ей осуществлять задуманное. А то, что она делала сейчас, давалось ей так легко и в глубине души казалось таким правильным, что прекращать это не имело смысла. Совсем не обязательно всем и каждому знать, на что она способна. И потом, не пешком же домой добираться?

Её ступни коснулись мягкого ила. Пока девушка рассуждала, она погрузилась на самое дно. После того, что случилось вчера, её жизнь никогда более не будет прежней. Это пугало, но это же окрыляло.

И, когда она так подумала, она мигом вспорхнула над поверхностью озера и понеслась по направлению к замку. Вода стелилась под ней сизым ворсистым ковром, а от пёстрой зелени по кромке рябило в глазах. На смену одному ковру пришёл другой, более светлый и окружённый мохнатыми соснами и елями. Затем показалась деревня и в воздухе запахло овечьей шерстью и дымом очага. Осталось совсем немного. Вот она и дома. «С другой стороны, — подумала Паландора, — ни к чему так сильно торопиться в замок, ведь киана Вилла прибудет домой только к вечеру». А, значит, у неё было время подольше испытать свои новые силы. Куда бы она хотела отправиться? Снова махнуть на озёра? Заманчивая мысль, но Паландора не любила так скоро возвращаться туда, откуда только что явилась. «А что, если спуститься с горными ручьями на запад? — подумала она. — Так я, пожалуй, доберусь до Заюры. Нет, слишком далеко, на реке я побываю как-нибудь в другой раз. Как насчёт юга? Там, вроде, тоже есть озёра на границе с Шаффиранским лесом».

Она ещё сомневалась, а прозрачное невесомое тело уже несло её вниз, по каплям утренней росы, которая ещё не просохла на южной стороне холма, по луговым травам и полям и, наконец, по широкой дороге, вымощенной гранитной брусчаткой. Это была Королевская дорога, одна из крупных артерий острова, соединяющая Пэрферитунус с Рэди-Калусом на юго-востоке и Эластаном на западе. Сейчас на ней не было никого, но вскоре она заполнится телегами и повозками, выезжающими с ярмарки и спешащими в другие регионы. Паландора пересекла дорогу и вошла в лес, находившийся на другой стороне. Она никогда раньше не