По горам и пустыням Средней Азии - Владимир Афанасьевич Обручев Страница 3

Поезд отходил вечером, и путь до г. Кызыл-арвата, где было управление постройки железной дороги, мы не видели, так как проехали его ночью. Этот городок, называвшийся в переводе на русский язык «Красная женщина», состоял из деревянных и глинобитных домов и домиков, разбросанных вокруг вокзала. Он имел почти военный облик; дорогу строили солдаты двух железнодорожных батальонов, сформированных для этой задачи, и многие служащие носили военную форму; кроме того, в городе стояла казачья сотня. Казармы, домики офицеров, инженеров и служащих управления были все одноэтажные, глинобитные или из сырцового кирпича, с плоскими крышами и маленькими окнами; только вокзал и несколько домов возле него были деревянные. Гражданское население представляли хозяева нескольких постоялых дворов, лавок и харчевен на окраине городка, где стояло также несколько юрт обнищавших туркмен, кормившихся городским заработком.

На юге, в нескольких километрах от города, возвышались скалистые горы первой цепи Копет-дага, а на севере, за железной дорогой, расстилалась выжженная солнцем полынная степь до горизонта, где желтели пески Кара-кум.

Глава II

ПОДГОТОВКА К ПУТЕШЕСТВИЮ

Нам отвели комнату в глинобитном доме, в котором жили князь Хилков, помощник генерала Анненкова, и несколько офицеров. Обстановка была самая простая: деревянные топчаны или солдатские железные кровати с тонким мочальным матрацом, некрашеные столы и стулья, вешалка на стене для платья. Мылись все на дворе из жестяных рукомойников. Стояла еще сильная жара, и даже ночью термометр показывал 29–30° по Реомюру. В комнатах было душно, и предпочитали спать в гамаках на веранде со стороны двора.

Анненков был «на укладке», т. е. в конце построенной части железной дороги, где на готовом уже полотне укладывали шпалы и рельсы, продвигая путь ежедневно на 1–1.3 км. Мы представились Хилкову; это был интересный человек, высокого роста, худой, с острыми чертами лица и седой бородкой без усов, что делало его похожим на американца. Он и побывал в Америке, где изучал железнодорожное дело, работал в мастерских и депо как простой слесарь, а на постройке Закаспийской дороги нередко вел поезда вместо машиниста.

В этом доме мы прожили недели две в ожидании спада жары, занятые подготовкой к полевой работе. Разъезжать по Закаспийской области, недавно только присоединенной к России, было не вполне безопасно; поэтому к каждому из нас нужно было прикомандировать двух казаков в качестве охраны и для помощи в работе. Их назначили из сотни, стоявшей в Кызыл-арвате, и дали, кроме того, каждому из нас две лошади — верховую и для вьюка. Все походное снаряжение мы должны были закупить сами. Тут и сказалась наша полная неопытность. В Горном институте на лекциях никто не сообщал нам, как нужно снаряжаться для полевой работы, какая палатка наиболее целесообразна по условиям местности и климата, какие седла, вьючные сумы, чемоданы или ящики нужно иметь для упаковки и перевозки вещей и инструментов, какую одежду и обувь, запасы провианта и пр., а также что и как нужно наблюдать в поле, как вести записи и т. п. Ничего этого мы не знали. Проф. И. В. Мушкетов указал нам только, какие инструменты нужно приобрести: горный компас для съемки, барометр-анероид для определения высот, термометры для определения температуры воздуха и воды, горные молотки и зубила для отбивки образчиков горных пород. Этим мы запаслись уже в Петербурге, а остальное надеялись получить на месте работ.

Замечу кстати, что все эти необходимые сведения и указания относительно снаряжения и методов наблюдения и записей при геологической съемке в местностях различного строения, рельефа, климата и других условий составляют содержание курса полевой геологии, который в то время ни в Горном институте, ни в университетах не читался. Я впервые ввел его в 1906 г. в Томском технологическом институте, и теперь он читается везде в том или другом объеме.

Во время подготовки к работам мы съездили в г. Асхабад (ныне Ашхабад), чтобы представиться генералу Комарову, начальнику Закаспийской области. Он был известен тем, что разбил афганское войско на р. Кушке близ границы Афганистана.

После покорения Туркмении афганцы, по наущению бежавших к ним туркменских ханов, двинули отряд войск для отвоевания области. Комарову некоторые военные ставили в вину то, что он напал на афганцев ночью, что не принято у азиатских народов. Генерал не произвел на нас впечатления бравого вояки. Это был довольно полный человек небольшого роста и добродушного вида. Он расспросил нас о задачах наших работ и пожелал нам успеха.

Асхабад в 1886 г. представлял очень небольшой городок с несколькими широкими и пыльными улицами, кое-где обсаженными деревьями, с одноэтажными глинобитными или сырцовыми домами, большей частью с плоскими крышами из жердей, хвороста или камыша, покрытых слоем глины. От вокзала до города было больше километра. Население состояло из нескольких сот человек, включая и гарнизон, и получало воду из небольшого арыка (канавы), проводившего ее из ручья, вытекавшего из гор Копет-дага. Сорок лет спустя я опять был в Ашхабаде, столице Туркменской республики; он был неузнаваем, протянулся уже дальше вокзала. Широкие мощеные или шоссированные улицы были окаймлены аллеями и красивыми каменными домами в два-три этажа и даже выше. Широкие тротуары, трамвай, электрическое освещение, водопровод из найденных в горах богатых подземных вод, автомобили доказывали культуру и благоустройство города.

Из Кызыл-арвата мы сделали также экскурсию в глубь Копет-дага до укрепления Кара-кала; нам дали верховых лошадей и проводника-казака. Мы пересекли первую цепь хребта по ущелью с красивыми скалистыми склонами и перевалили на южный склон. Кара-кала представлял небольшой пост полусотни казаков, под командой хорунжего, в широкой долине; внутри невысокой глинобитной ограды были расположены глинобитные с плоскими крышами здания — казарма, конюшня, два или три домика, во дворе — коновязь, столбы, лестницы и другие аппараты для гимнастики. На южном горизонте виднелись следующие цепи скалистых гор со скудной растительностью.

Хорунжий, молодой офицер, угостил нас ужином из баранины и хором казачьих певцов. Он очень скучал на этом уединенном посту в унылой местности, изредка развлекаясь охотой в долине на горных курочек и антилоп (джейранов), редко на барсов и горных козлов. Мы переночевали у него и на следующий день поехали обратно, часто останавливаясь для осмотра скал и выбиванья окаменелостей из известняков. Поэтому ночь захватила нас в горах; у нас не было ни палатки, ни постели,