Дикая природа - Эбби Джини Страница 3

Зажегся свет. Тусклые стены. Низкий потолок. Ряды коробок и бутылки воды. Такер закрыл дверь, и наступила тишина. Тут было тесно; полки отбрасывали густую тень. Стоя посередине помещения, Дарлин раскинула в стороны руки, потрогала каждого из нас, словно ей недостаточно было видеть, что мы здесь, рядом, а требовалось убедиться в этом путем физического контакта.

Отца среди нас не было.

Мы это сообразили лишь через несколько секунд. Я все еще оглядывала бункер: в углу – рюкзак Джейн, на полу – стопка маминых фото, на скамейке рядом со мной – мобильный телефон с зарядкой Такера. Пахло потом, духами и грозой, имевшей особенный, медно-мускусный запах.

– Где он? – спросила Дарлин.

– Я схожу за ним.

Такер взялся за дверную ручку. Дарлин среагировала так быстро, что я даже не успела ничего понять. В мгновение ока она оттолкнула брата от двери, а сама встала перед ней и сложила на груди руки.

– Отсюда никто не выйдет, – заявила она.

– Господи помилуй! – воскликнул Такер. – Папа же…

– Нет, – отрезала Дарлин. – Он сейчас придет. С минуты на минуту.

– А что, если…

– От нас теперь ничего не зависит, – перебила она и оскалилась, как дикая кошка.

Такер шагнул к ней. В ответ она прижалась спиной к двери, вдавившись ногами в пол, – шея напряжена, пальцы полускрючены. Словно приготовилась дать бой.

– Может, папа ранен, – тихо произнес Такер. – Может, ему нужна помощь.

– Может быть, – согласилась Дарлин.

– Ну, пожалуйста…

Подушечкой ладони она потерла уголок глаза, но с места не сдвинулась. Лампочка на потолке замигала. Джейн крепко обнимала меня, фактически посадив к себе на колени. Такер топтался в нерешительности посреди каморки. С лица брата не сходило вызывающее выражение, но, судя по его позе, он отказался от борьбы. В конце концов, Дарлин была самой старшей из нас. Такер беспомощно топнул ногой и, по-юношески порывистый, бухнулся на скамью.

Я пыталась представить, где сейчас папа. Может быть, он был в амбаре. Успокаивал лошадей. Или проверял, крепко ли заперт курятник. Или пытался остановить коров, пока те не загнали себя до изнеможения, как это было однажды, когда на огороженное пастбище пробрался койот. Я ждала, что папа вот-вот постучит в бункер. Думала, если зажмурюсь, затаю дыхание, услышу его стук. С минуты на минуту.

Над нами что-то сорвалось. Как будто сломалось что-то деревянное. Может быть, папа наверху переставляет мебель? Бряцанье, противный скрежет, словно по полу с трудом тащили что-то громоздкое и тяжелое. У меня возникло странное ощущение: казалось, я нахожусь близ железнодорожных путей, а мимо с ритмичным грохотом проносится поезд.

Через несколько минут я услышала дождь – тихое «кап-кап» над головой. На мгновение это умиротворяющее постукивание меня успокоило.

Это мое первое воспоминание. Тот день, та буря, природное бедствие, вызвавшее переполох, все то странное и ужасное, что произошло. Бункер, где мы спрятались. Руки Джейн в моих ладонях. В углу – мамины фотографии уже в разбитых рамках. Папы нет. Я изо всех сил пыталась представить его – брюшко, кривая улыбка, широкие плечи. Надеялась, что, если буду очень стараться, он неожиданно окажется рядом с нами. Дождь усиливался. Я не понимала, что это означает. Не знала, почему Такер опустил голову в ладони, а Дарлин обмякла, осела на пол. Мне не пришло в голову, что в подвале я не должна слышать шум дождя. Прижимаясь к Джейн, я слушала тихий перестук капель. Шестилетняя девочка, я все еще была полна надежд и не сознавала, что мы навсегда потеряли отца, дом, ферму и всю нашу живность.

Май

1

В то лето я исчезла. А началось все одним теплым весенним вечером. В ту пору мне было девять лет. Я лежала в постели, сон не шел. Рядом посапывала Джейн, своим дыханием щекоча мне плечо.

Почти три года миновало после того гибельного торнадо. В открытое окно дул слабый ветерок. Высоко в небе плыла луна. Я осторожно вылезла из-под одеяла и взяла свой фонарь. Осветила лучом комнату: ветхие занавески, пустая корзина, одежда на полу. Стол, заваленный бумагами, тарелка с крошками от сэндвича. Среди беспорядка комнаты мои мягкие игрушки были похожи на диких зверей, притаившихся в подлеске.

На цыпочках я прошла в соседнюю комнату, где в бегающем луче фонаря диван и телевизор выглядели по-другому – двухмерными, плоскими. Как будто это не мебель, а нарисованные предметы. На диване спала Дарлин – сумрачная тень, ворох одеял. Я замерла, прислушиваясь, пока она не издала тихий всхрап.

В трейлере у нас только одна спальня, которую занимали мы с Джейн. Вторая комната, открытой планировки, служила нам одновременно кухней и гостиной, где также можно было и спать. Тут всегда было чисто, все блестело и стоял запах моющих средств. Благодаря Дарлин. Своей комнаты у нее не было, а значит, она не имела возможности уединиться за закрытой дверью. Кровать ей заменял диван. Днем о том, что она здесь спит, и не догадаешься. Каждое утро Дарлин складывала одеяла и убирала их вместе с подушкой, словно стыдилась того, что не может обходиться без сна, и хотела скрыть эту «дурную привычку».

Я вышла из трейлера и вдохнула ночной воздух, напоенный ароматом цветочной пыльцы. На аспидном небе светила полная луна – размытый по краям небрежно очерченный диск. Стоял май. Лето еще только начиналось, а ветер уже был горячий, хоть и несильный. Я погасила фонарь, чтобы глаза привыкли к темноте. Трейлерный поселок в ночи мерцал всеми оттенками серого. Я двинулась по тропинке. До меня доносилось шуршание сверчков в траве, вспугнутых моими шагами.

Дарлин любила говорить, что мы живем в стационарном передвижном доме, хотя, на мой взгляд, это взаимоисключающие понятия. Но сестра считала, что «стационарный передвижной дом» звучит солиднее и красивее, чем «трейлер». Снаружи наше жилище выглядело как домик из настольной игры: идеальный прямоугольник из хлипкого материала. Вокруг – забор, доходивший мне до пояса. Все трейлеры в нашем ряду были более или менее одинаковыми, хотя обитатели многих добавили кое-какие отличительные штрихи: уличный очаг, китайские колокольчики, собака на цепи, табличка «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

Наш трейлер занимал место под номером 43, стоял на краю оврага с высохшим руслом на дне и зарослями куманики на склонах. Здесь мы жили с тех пор, как торнадо лишил нас крыши над головой и исковеркал наши души. Наш трейлер выделялся тем, что на нем лежал налет запустения. Кое-кто из соседей выращивал овощи в глиняных горшках, но у нас на