Моя стая-семья и не только - Евгения Кимовна Романенко Страница 11

еду, воду, но обратить внимание на то, что собака боится выйти из будки, у него не было времени. Надо кормить кроликов, кур, доить коз, разливать парное молоко и продавать покупателям. А я валялась со своей гипертонией и какими-то шумами в сердце. И это шумящее сердце говорило мне: «Шуруй домой!». Из больницы я сбежала. А на следующий день после моего побега умер Олег. Ему было 54 года. Оторвался тромб.

Осиротели сразу все ─ и я, и животные. Но беда ли, горе, а жизнь продолжается. Спасённая Олегом Ёшка росла и начинала проявлять свой характер. В полгода это была тёмно-рыжая красавица со своими взглядами на жизнь. Такой её увидела моя знакомая, которая пришла просить у меня «собачку для охраны». Они с мужем купили дачу. Ёшка была самой молодой. Её знакомая и забрала.

Хоть я и вспоминала Ёшку, проведать я смогла её только через полгода. И меня не посадили за убийство только потому, что крепко держали. Грязное, худющее, непонятного окраса, запуганное существо, жмущееся к земле ─ это Ёшка? Туго затянутый ошейник натёр ей шею до крови.

Всю дорогу домой я несла на руках этот дрожащий комочек. Ёшка не узнала меня, она дрожала от ужаса и никак не реагировала на мой голос.

Прошло время. Постепенно к ней начал возвращаться её характер. Ёшка научилась улыбаться. И получила новую кличку ─ Лакшми, Лаки (Счастливая).

В стае Лаки стала рваться к власти. Пока была жива старая вожачка Пиня, Лаки свой норов придерживала. А когда Пиня ушла на радугу, Лаки начала пробивать себе место вожака. Но семья её не принимала. Очень уж агрессивна была в своих амбициях Лаки. А ревнива, как тысяча Отелло! Из всей семьи только я избежала её агрессии. И только я могла остановить Лаки. Но я загремела на три с половиной месяца в больницу, и этого времени хватило рыжей бестии, чтоб подмять под себя всю стаю.

Когда я вернулась, эта рыжая ведьма устроила дома террор. Самое страшное ─ это ревность! Никто не смел подходить ко мне, заходить в дом и кушать, пока она, Лаки, не разрешит. И мне опять пришлось посадить её на цепь.

В первые дни неволи она со мной не разговаривала и даже не ела. Но не зря говорят, что рыжие дворняги ─ это родственники койотов и степных волков. Они хитры, отважны, сообразительны и умеющие выжидать. Сейчас, когда срок наказания истекает, она начала опять порыкивать на семью и делать вид, что нисколько на меня не обижается!

Милая, любимая Лаки. Она до сих пор не может забыть тот ад. Ей очень надо чувствовать себя собакой одного хозяина, меня! Я разговариваю с ней, ласкаю и целую. Пытаюсь восполнить потерянную любовь.

Это она, Лаки, научившись перепрыгивать любой высоты заборы, научила этому и других. Это Лаки наложила табу на гавканье стаи на людей вне двора. Тёмно-рыжая красавица, ревнивый диктатор и нежная, любящая девчужина ─ это всё о Лаки.

Разве можно не любить такое чудо?

Вожачка

Прошло почти две недели, как я сняла наказание с Лаки, которую пришлось посадить на цепь за неподобающее поведение. Уж не знаю, надолго ли ей хватит терпения и выдержки не показывать свой ревнивый характер, но пока Лаки ─ сама доброта, сдержанность и великодушие.

Занимая своё место на пороге, она уже не пытается порвать каждого, кто хочет пройти в комнату ко мне. Положит голову на порог и смотрит на меня глазами умудрённой жизнью великомученицы: «Вот, лежу, никого не трогаю. Видишь, как стая обнаглела? Так и шастают туда-сюда. Может, мне разочек рявкнуть, для порядка»?

А собачули, семь человек, ой, то есть, собак, и впрямь почувствовали изменения в характере Лаки. Кенгурятами скачут через неё, даже не остановятся. Похоже, что стая специально испытывает терпение вожачки. Только что языки Лаки не показывают. Но это при мне.

Как-то я шла с работы, на улице сильнейший ветер. Нет, не ветер ─ буря! В такую погоду собаки слышат плохо. Ни одна собака не гавкнула на меня по дороге. К дому я подошла в полной тишине. Захожу во двор, а на дорожке Лаки треплет за холку Прима. У этого собакена есть дурная привычка ─ разрывать мусорные пакеты. А здесь весь мешок растряс. Я выставила мусор для вывоза, а этот Примус один мешок разодрал. Лаки всегда следила за тем, чтобы мешки не трогали. Вся стая знает, тронешь мешок ─ Лаки холку намылит. Ну, а Прим решил, что, раз Лаки сидела на цепи, то её, как вожачку, списали полностью. Ошибся парниша!

Не зря Лаки два года шла к власти. Уж очень умна девчужина. Сидя на цепи, быстро поняла, что можно, что нельзя, за что я похвалю, а за что поругаю. Увидев меня на дорожке, Лаки, тряхнув напоследок неслухмяна, отошла в ожидании моей реакции.

Прим кинулся ко мне жаловаться. Лезет на ручки: «Мама, меня Лаки обижает!». Прима я отодвинула в сторону, потом поговорим. Подошла к гордо стоящей вожачке, готовой к наказанию, но уверенной в том, что поступила правильно.

─ Лаки, девочка, ты молодец. Непослушных так учить и надо. Только не переусердствуй!

Мне показалось, что Лаки согласно кивнула головой. А вот Приму пришлось выслушать длинную нудную нотацию о правилах хорошего тона. Семья подтянулась поближе, чтоб расслышать мои наставления. Интересно же, тем более, к ним они не относятся.

Станет, станет Лаки мудрым вожаком. Моей помощницей и защитницей семьи-стаи.

Люка

Знаете, что такое счастье? Это когда вся стая, пихаясь и отталкивая друг друга, встречает тебя в калитке. Когда ты видишь, что все живы и здоровы, улыбаются и радуются жизни и твоему приходу.

А знаете, что такое всепоглощающее счастье? Многодетные родители меня поймут. Это когда обцелованное, обласканное, накормленное семейство засыпает! Пусть на пять минут, но можно вздохнуть и перекурить. И написать о Люке.

Четыре года назад кто-то повесил нам на калитку пакет. В нём оказались пять новорождённых щенков, ещё мокрых. Выжили две девчонки ─ Люка и Ряшка. Люка, будучи слепым щенком, злобно грызла мои пальцы. За это и получила кличку Злюка, а сокращённо ─ Люка.

Люка, оставаясь похожей окрасом на сестрёнку Ряшку, с возрастом всё больше стала походить на питбуля. Это не я так считаю, это мне говорят: «Держите своего пита на цепи!»

У Люки высокие, чуть кривоватые лапы. Мордаха широкая и