Жорж Блон - Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря. Флибустьерское море Страница 41

Крупнейший невольничий рынок в Алжире, Бадестан, действовал несколько дней в неделю. Там продавали женщин постарше и менее привлекательных. Их покупали в качестве домашней прислуги. Детей, даже самых маленьких, без всякой жалости отрывали от матерей и отправляли на сравнительно легкие работы. Продавали и мужчин, за которых не могли дать выкуп. Все происходило точно так же, как в XVIII веке на невольничьих рынках Луизианы: потенциальные покупатели щупали мышцы, осматривали зубы, требовали от продавца:

– Пусть пробежится. Пусть отнесет мешок с зерном. Пусть эти двое поборются. Я возьму того, кто сильнее.

Пленников покрепче покупали за хорошую цену, а затем их владельцы сдавали своих рабов внаем. Землевладельцы и хозяева огородов покупали рабов для сельскохозяйственных работ. И наконец, представители раисов приобретали гребцов для судов.

Одно время несчастные надеялись, что их выкупит какой-нибудь религиозный орден. И они знали, что выкуп будет тем выше, чем больше за них заплатят покупатели, а потому всегда жаловались на плохое здоровье и бедность. С другой стороны, если вас покупали за хорошую цену, к вам относились лучше, как к доброй лошади или ценной утвари. По свидетельству англичанина Окли, хозяева встречались всякие – и жестокие, и обычные.

Его купил моряк-мавр, чтобы сделать кузнецом на своем судне, которому предстояло отправиться в пиратскую экспедицию.

– А если придется напасть на соотечественников? Никогда!

– Я тебя понимаю. Отправляйся на сушу и зарабатывай себе на жизнь. Но помни, что ты мой раб и должен ежемесячно платить мне определенную сумму.

Окли некоторое время был кузнецом, потом открыл харчевню. Доходы от харчевни позволили ему войти в долю с одним из его соотечественников-рабов, который держал портняжную мастерскую для рабов.

«Рэндел работал вместе с женой и сыном, которые попали в плен вместе с ним, и их, по счастью, не разлучили. На материальное положение жаловаться не приходилось, но мы страдали от отсутствия свободы и религиозного утешения. Случайно мы встретились с товарищем по несчастью, англиканским священником Спрэтом. Три раза в неделю он читал нам Евангелие и молился вместе с нами. Мы собирались в подвале, который я арендовал. Иногда собиралось шестьдесят – восемьдесят человек, и, хотя наши молитвы доносились до прохожих, ни мавры, ни турки ни разу не помешали нам».

Мавританский капитан, владелец Окли, потерпел несколько неудач, разорился и продал все свое имущество и рабов. Окли попал к «одному пожилому господину», который проникся к своему рабу дружескими чувствами и вскоре стал относиться к нему как к сыну.

«Мне хотелось обрести свободу, но из честности я не решался на побег». Окли считал, что, если побег удастся, его новый хозяин потеряет деньги, которые заплатил за него, а это были деньги на старость. Честный раб поделился сомнениями со священником, и тот объяснил ему, что никто не имеет права на владение существом, созданным по образу Бога. В подвале, где они молились, Окли вместе с шестью соотечественниками собрали по частям лодку, которую закончили ночью на берегу. После многих приключений они доплыли до Майорки, а затем добрались до Англии.

Пример Окли показывает, насколько различны были условия жизни христиан-рабов в Берберии. Совершенно иным было существование несчастных, посаженных гребцами на галеры.

Полторы тысячи лет галера была самым распространенным судном на Средиземном море. С античности до XVIII века их формы, такелаж, оснастка, характеристики постоянно совершенствовались, но условия жизни гребцов на галерах – было ли это берберское, папское или королевское судно – не менялись.

В одной из книг я описал галеру в то время, когда она достигла совершенства, и объяснил, чем достигается слаженная работа этого пятидесятивесельного механизма, приводимого в движение пятью сотнями рук. Этот живой движитель использовался на изящных судах с низкой осадкой длиной до 50 метров. На галерах имелись две мачты и паруса, но ими пользовались редко. Полуобнаженные гребцы стояли лицом к корме и впятером ворочали весло, садясь на скамью после каждого гребка. Живую машину поддерживали в рабочем состоянии с помощью кнута.

На платформе на носу галеры располагались пушки. На христианских галерах на корме устраивалось некое подобие каюты, затянутой тканями, где жили капитан и офицеры, обычно непомерно тщеславные люди знатного происхождения. Эти господа общались с гребцами через галерного старосту (нечто вроде боцмана), который командовал своим помощником и надсмотрщиками. Длинный узкий мостик от носа до кормы делил галеру пополам. По нему расхаживали помощник старосты и надсмотрщики, наблюдавшие за гребцами. На берберских галерах галерный староста, его помощник и надсмотрщики именовались иначе, но их функции оставались теми же.

Участь гребцов была ужасна не только из-за нечеловеческих условий труда и побоев (все тело рабов покрывали рубцы от бича), но и потому, что их приковывали к скамьям за щиколотку. Спали они валетом, в промежутках между скамьями. Тут же ели и справляли нужду. От грациозных галер несло, как от бочек золотарей. Изредка их мыли, поливая из ведер морской водой.

На мусульманских судах гребцами были только рабы-христиане. На христианских судах их состав был значительно разнообразнее. На них работали и добровольцы (в малом количестве, оплата – один су в день), закованные в цепи, как и невольники, и жившие в тех же ужасных условиях; и мусульманские рабы, купленные королевскими чиновниками на специальных невольничьих рынках Европы (в Венеции, Палермо, Генуе) или захваченные на магрибском берегу либо в море; преступники (от закоренелых убийц до контрабандистов, торговавших солью, и просто бродяг, которым «посчастливилось» встретить жандармов как раз в то время, когда флот нуждался в людях и судьям были разосланы циркуляры: «Его величеству нужны осужденные на галерные работы»).

Кроме того, после отмены Нантского эдикта[24] на французских галерах появилось множество протестантов. Большинство галерников имели разные сроки наказания, в их мрачной жизни им светила звезда надежды. Гугенотов осуждали пожизненно. К ним особо жестоко относились надсмотрщики, священники требовали от них отказа от веры, их не допускали к отправлению религиозного культа, тогда как католикам вменяли в обязанность присутствие на мессе.

На борту мусульманских галер рабам позволяли слушать мессу или молиться согласно своему культу, если имелись священники обеих религий, а такое случалось часто.

Рабы-христиане в Магрибе всегда могли надеяться на выкуп. По крайней мере теоретически. До XVI века из-за отсутствия рабочих рук цены на рабов в Магрибе были так высоки, что семья зачастую была не в состоянии выкупить пленного родственника. Оставалась единственная надежда на «выкупные сообщества».