Морская рапсодия - Валентин Петрович Черков Страница 10

где разворачивались основные свадебные события, сам остался дома, таким образом, выразил своего рода протест. Но, куда денешься от намечавшегося бракосочетания! Свадьба состоялась! А спустя несколько дней, молодожены пожаловали на родину Нины. Тимофей Кузьмич, оказавшись перед свершившимся фактом, продублировал свадебное застолье, созвав всех друзей и знакомых, и в радости, громче всех кричал: «Горько!» …

Валентин, спросив разрешение выйти на секунду из строя, и, получив приказание потом догнать сослуживцев на трапе, подбежал к ожидавшим. Обняв и поцеловав Нину, подошел к тестю. Тимофей Кузьмич крепко загрёб в свои объятия зятя, похлопывая его по спине. Он не мог оторвать глаз от зятя, молодого военного человека в морской форме, за короткое время похудевшего, возмужавшего, подтянутого и молодцеватого. На свою сентиментальность и нахлынувшие чувства Тимофей Кузьмич не обращал никакого внимания. Скупая мужская слеза – слеза счастья и гордости выступила на его глазах.

– Извините! Я только на пару секунд! У меня сегодня занятия до 15.00. Вечером попрошусь в увольнение. До встречи! – быстро выпалил Валентин и кинулся догонять уходящую свою роту вверх по центральному трапу.

13

Вечером, 31 декабря, Нина ждала мужа у южных ворот. Курсанты гурьбой высыпали за ворота училища, торопясь на подходящий к пирсу рейсовый катер. Валентин, отделившись от основной толпы, подбежал к стоящей в сторонке Нине, и легонько обняв её, поцеловал в щечку. Прижавшись к ней, прошептал:

– Нинуша, родная моя! Вы меня осчастливили, таким приятным и неожиданным новогодним сюрпризом. Меня отпустили до утра! Новый год будем встречать вместе! – сделав паузу, глядя в родные глаза, спросил, – А где отец?

– Ой! Привет! Ты знаешь, он выбил нам и себе номера в центральной гостинице «Севастополь», которая на Приморском бульваре. Едем! Он уже заждался нас!

Валентин, от радости, готов был подхватить свою Нину, и кружить, кружить её на руках.

– Скорее на катер, успеем! – крикнули одновременно и взявшись за руки, бросились к готовому отойти от пирса, уже давшему сигнал сирены катеру. Несколько курсантских рук подхватили их.

«Ох! Успели!» – подумали, улыбаясь оба.

В номере, предназначавшемся молодожёнам, Тимофей Кузьмич, поджидая своих детей, накрыл стол и был уже немного навеселе. Оказалось, что в его 2-х местном номере сосед – «рубаха мужик», с которым он успел подружиться и в честь их знакомства, и наступающего Нового года, предложил совместно «приговорить» бутылочку знатного армянского коньячка.

Праздничное застолье, рассказы, ответы на вопросы, продлились далеко за полночь. Отец ушел в свой номер продолжать отмечать со своим соседом встречу Нового года. Оставшись вдвоем, Нина тихо, робко, глядя в глаза Валентину, прошептала:

– А я… а я… в положении!

– Правда?! Родная ты моя! – Валентин, крепко прижав к себе свою Нину, стал осыпать её поцелуями и возбужденно шептать:

– Люблю! Люблю!.. Это самый лучший подарок к Новому году в моей жизни!..

– Я уже посчитала, рожать буду в конце лета или в начале сентября, – шептала в ответ Нина, – диплом защищаю в июне, и после защиты перееду к твоей маме, мы с ней подружились, и она уже знает нашу тайну, очень рада за нас …

14. Накануне первой зимней сессии, командир роты объявил перед строем курсантов:

– Товарищи курсанты, командование факультета вышло с предложением перед командованием училища о досрочной сдаче курсантами экзаменов. Получено «Добро!» – можно досрочно сдавать экзамены! Те, кто сдаст досрочно сессию с отличными оценками, может рассчитывать на досрочное убытие в свой первый курсантский отпуск …

Первая сессия сдана досрочно, в зачетке у курсанта Маличенко появились первые пятерки. К первому плановому курсантскому отпуску за счет досрочной сдачи экзаменов прибавилась еще неделька – целых семь дней!

Командир роты, вручая проездные документы, отпускной билет, проинструктировал и напомнил день прибытия в училище. Впереди ждали встречи с Ниной, с мамой, с ребятами, с заводчанами, также поездка к Нининым родителям и много других радостных событий…

Вокзал. …

Валентин стоял внутри вагона, у окна. Заиграл марш «Прощание славянки». Поезд тронулся. Валентину вспомнилось лето, оркестр, встречающий поезд, рейсовый катер «Инкерман – Графская»… Ребята-земляки, ехавшие с ним поступать в училище. Вспомнились строки из письма Нины: «Когда мы уезжали с отцом после новогодней встречи, он, молча, стоял в коридоре у окна вагона поезда. Раздались звуки оркестра, провожая отходящий поезд, грянул марш «Прощание славянки». У отца по щекам текли слёзы, которые наш старик не смог сдержать от нахлынувшего чувства гордости и счастья за своего зятя, за тебя, за твою принадлежность к славному военно-морскому флоту и легендарному городу-герою Севастополю…»

Скоро встреча с родными. … Впереди три недели первых каникул. …

Первый отпуск – самый запоминающийся…

Валентин, стоял в вестибюле техникума, ожидал Нину. Мимо, искоса поглядывая на морячка с золотыми якорями на погонах, проплывали группками девчонки – студентки. Да и ребята, тоже пристально всматриваясь в курсанта, с интересом разглядывали морскую форму, красиво, подогнано сидевшую на незнакомом парне. А он, наполненный чувством гордости и достоинства, скромно стоял у окна.

Вскоре подбежала Нина. Отдала ему свою сумку и бросилась в раздевалку за своим пальто. Одевая, на ходу, пальто, и взяв под руку своего морячка, повела его к себе в общежитие. На проходной их встретила строгая и давно знакомая Валентину вахтерша, увидев его в военно – морской форме, всплеснула руками, охая и ахая, осыпая комплиментами будущего морского офицера, и тут же неожиданно, безоговорочно пропустила счастливую пару внутрь общежития. Не то, что полгода – год тому назад, тогда постоянно, давая бывшему студенту техникума от ворот поворот, и причитала:

– Посторонним вход воспрещен! Ждите, вызовут вашу девушку! И не упрашивай Маличенко, не пущу! Не положено!

15

Программа, намеченная на отпуск, выполнена.

Курсанты первокурсники с массой впечатлений возвращались в стены альма-матер. Оказалось, что не все успешно преодолели испытания первой сессии.

Странный курсант Петренков отказался вообще от сдачи экзаменов, хотя в казарму ежедневно вечером, тащил с собой с кафедр массу наглядных таблиц и плакатов, демонстрируя этим свое рвение к учебе. А сам, после освобождения сушилки от курсантских вечерних посиделок, построив из баночек (табуреток) лежак, устраивался на ночлег, укрывшись теми же плакатами. Были у него и другие странности – ложился спать в носках или в натянутой на голову шапке. Странности Петренкова дошли и до командира роты, он вынужден был отправить его на медицинское обследование. Оказалось, что у Петренкова «не все дома». Врачебной комиссией флота Петренко был признан негодным к военной службе. Ребята удивлялись, как он смог преодолеть трудные вступительные экзамены, медкомиссии?!

В сопровождении мичмана уже бывший курсант Петренков был