Евгений Санин - Око за око Страница 40

— Мне одинаково опасны как римские легионеры, так и рабы Евна! — пробормотал испуганный владелец парусника, пятясь назад, к морю. Но Фрак остановил его.

— Это не легионеры! — покачал он своей изуродованной головой.

— Да и на рабов не похожи… — пробормотал кто–то.

— Скорее всего, это здешние господа — беглецы от Евна! — вглядываясь в даль, предположил Афиней. — Видите — у них богатые одежды и хорошие кони!

— Тогда я запрошу с них втрое, даже впятеро больше, чем с вас! — обрадовался владелец парусника. — И это будет справедливо: ведь вы бежали от рабства, а они спасаются от смерти!

Прот во все глаза смотрел на приближавшихся всадников и трясущуюся на ухабах за ними повозку. Его разум отказывался верить в то, что господа могут убегать от своих рабов. Да так прытко! Похоже, эти же мысли одолевали и остальных беглецов.

На радостях он обнял пожилого Афинея, но тот неожиданно отстранился от него и прошептал:

— Неужели я дожил до этого счастливого дня?..

— Э–э–эй! — донеслось до рабов отдаленное.

— Торопятся! — проворчал Фрак, перекидывая грозную палицу из одной руки в другую. — Может, покажем господам ближайшую дорогу на римское кладбище? Поможем Евну?

— Их пятеро, и они хорошо вооружены! — не без тревоги заметил бывший моряк.

— А нас девять! — свирепо взглянул на него Фрак. — И, клянусь Аресом–людобойцем, нет в мире славнее оружия, чем дубина в руке познавшего свободу раба! Разбирайте сучья! Встретим этих господ, как полагается!

Рабы быстро расхватали разбросанные по берегу палки и с самым воинственным видом стали поджидать всадников. Встав ближе к Фраку, Прот тоже сжимал в руке корявую дубину, надеясь в душе, что ее не придется скрещивать с остро заточенными римскими мечами.

Не доехав до берега полстадия, всадники остановились и стали поджидать повозку. Один из них — черноволосый, с короткой курчавой бородой подскакал к рабам и, сдерживая горячего коня, крикнул:

— Кто вы такие? Что за люди?

— Рабы! — с вызовом ответил Фрак, косясь на длинный меч в позолоченных ножнах, свисавший с пояса незнакомца.

— Вижу, что не господа! — гарцуя и оглядываясь на повозку, усмехнулся всадник.

— Заходи с боку! — раздался громкий шепот бывшего гладиатора. Прот последовал его приказу и вдруг заметил на щеке всадника рабское клеймо в виде сложившей крылья совы.

— Стойте! Это же — наш! — закричал он, бросаясь к Фраку.

— Наш?!

— Взгляни на его щеку!

Всадник ударил плетью взвившегося коня, крутнулся на месте, и теперь не только ошеломленный Фрак, но и все остальные рабы увидели страшное клеймо.

Владелец парусника испуганно юркнул за могучую спину Фрака.

— Откуда вы? — невозмутимо продолжил допрос всадник. — Из Катаны? Из Энны?

— Из Рима! — выкрикнул Прот.

— Из Ри–има?!

Всадник с любопытством взглянул на рабов.

— Да! — подтвердил Афиней, который с особым интересом прислушивался к его неправильной латинской речи.

— Вот он привез нас! — сделал шаг в сторону Фрак, показывая на владельца парусника.

— Римлянин? — удивился всадник.

— Пощади, добрый господин! — повалился на колени владелец парусника.

— Отпусти его, — вступился Афиней. — Он тоже был рабом, пока не выкупился на свободу!

— Встань! — приказал моряку всадник. — Надеюсь, что, помня свою рабскую долю, ты помог этим людям не за деньги, а от чистого сердца? Из жалости к их мукам и несчастной судьбе?

— Да, господин! Только из жалости! От чистого сердца!..

Всадник снова оглянулся, обратив опечаленный взгляд на приближавшуюся повозку.

Владелец парусника торопливо сунул мешочек с денариями Проту. Тот хотел развязать его и разделить деньги между рабами, но Афиней сердито выхватил мешочек и, не слушая возражений, сам заткнул его за пояс владельцу парусника. Это не осталось незамеченным всадником.

— Когда ты собираешься возвращаться в Рим? — уже приветливо спросил он моряка.

— Сейчас же! Если, конечно, ты отпустишь меня…

— Отпущу, — кивнул всадник просиявшему моряку. — А ты не попадешь в руки пиратам?

— Нет! Я — закоулочками! — объяснил владелец парусника. — Потихоньку, поближе к скалам и мелям, там, где не ходит ни одно пиратское судно!

— Допустим. А не разобьешься ли ты о скалы? Не сядешь на эти мели?

— Мне никак нельзя делать этого! — вздохнул моряк. — Дома меня ждут дети, жена, старики родители. Они без меня пропадут…

Он замолчал, увидев, как внезапно изменилось лицо всадника при виде подъехавшей к берегу повозки. Словно борясь с самим собой и мучаясь чем–то, незнакомец крикнул своим товарищам:

— Эй! Выводите господ…

— Сейчас мы увидим, во что превратили рабы Евна наших мучителей! — радостно шепнул Афинею Прот. — Я бы лично собрал на их казнь всех рабов Рима, и…

Он во все глаза уставился на повозку и осекся на полуслове, увидев пленников.

По группе рабов тоже пронесся вздох разочарования. Вместо связанных, избитых сицилийских богачей взору опешивших рабов предстали трое даже не тронутых плетью господ. Одежда их была чистой и целой.

Первым сошел с повозки пожилой мужчина в тоге, за ним женщина, примерно его лет, и девушка. Ей помог спрыгнуть на землю юркий, невысокий каппадокиец, спешившийся с лошади.

— Серапион! — крикнул ему всадник. — Сажай господ в этот парусник!

— Как? — воскликнул изумленный Прот. — Вы отпускаете своих господ?!

— А ну, дайте их мне! — проревел Фрак, срываясь с места. — Я оторву их безжалостные большие пальцы, которыми они приговорили к смерти сотни моих друзей!

— Еще шаг — и ты умрешь! — воскликнул незнакомец, загораживая дорогу гладиатору и вырывая из ножен меч.

Его товарищи тоже обнажили оружие.

— Эх–х! — Фрак от досады ударил палицей по валуну так, что она разлетелась вдребезги. — Поднять меч на своих собратьев из–за каких–то римлян! Из–за господ… Ничего не понимаю!

— Скоро все поймешь! — пообещал ему всадник, засовывая меч в ножны, и крикнул Серапиону: — Ну, что же ты медлишь? Уводи их!

Тот понимающе кивнув, заторопил господ.

Девушка, идущая последней, оглянулась на незнакомца, их взгляды встретились, и Прот заметил, как невольно подался к ней всадник.

Девушка отвернулась. Всадник с отчаянием в голосе крикнул:

— Да благословят тебя боги! Прощай!..

Серапион подозрительно посмотрел на него и что–то сказал своим товарищам. Те удивленно переглянулись.

Девушка, взойдя на палубу парусника, подняла руку, помахала ею на прощание.