Старая Москва. Старый Петербург - Михаил Иванович Пыляев Страница 39

Из таких танцев особенно блистательно шла русская пляска, которую превосходно плясали две сестры Ламираль – по рождению русские.

Сам император не удостоил своим присутствием ни одного спектакля. Впрочем, Фюзи в своих записках говорит, что однажды Наполеон зашел на представление, когда давали пьесу «Открытая война».

Но для императора каждый вечер давался концерт из пьес любимых его авторов. Между иностранцами, жившими в Москве и уцелевшими при общем погроме, нашли итальянца, певца Таркинио, к нему добыли пьяниста Мартини, сына автора оперы «Редкая вещь» («La cosa rara») и «Дианино древо», еще отыскали певицу романсов и ариеток г-жу Фюзи.

Вот как описывает последняя один из таких концертов: «Я пела романс, которым прославила себя в московских гостиных. В присутствии императора зрители не аплодировали; но романс, никому не известный, произвел некоторое впечатление. Наполеон, разговаривая с кем-то во время пения, не слышал романса, однако ж шум в зале заставил его спросить о причине графа Боссе. Мне приказано было повторить романс. С тех пор меня беспрестанно мучили этим романсом. Король неаполитанский выпросил у меня музыку. Романс был написан в рыцарском духе.

7 октября император призвал меня и начал расспрашивать об улучшениях касательно театра. Он начал перечислять артистов, которых можно взять из Парижа, отмечая имена их карандашом на лоскутке бумаги; он говорил о мерах, которые нужно принять для скорейшего доставления их в Москву.

Список еще не был кончен, как наши занятия были прерваны неожиданным приездом адъютанта Мюрата с известием о поражении короля неаполитанского под Тарутиным войсками Бенингсена.

В тот же вечер был отдан приказ о выступлении войск из Москвы, и бедные французские актеры были предоставлены на свою волю – оставаться ли в Москве или следовать за армией. Артисты из Москвы выехали очень печально и кончили путешествие очень трагически. Первый любовник поехал верхом, трагики и комики поместились в лазаретном фургоне, директорша и первая любовница поехали на тройках в ландо, – до Смоленска они кое-как дотащились, но уже от Смоленска на них обрушились всевозможные несчастья.

Так, первый любовник потерял своего буцефала и отморозил ноги, и затем, оставленный на большой дороге, умер с голоду в лазаретной фуре.

Другой первый сюжет труппы забыл запастись рукавицами и валенками, на пути отморозил себе ноги и руки, а при переправе через Березину утопил свою жену и повозку. Директорша и первая любовница долго путешествовали на одной хромой лошади, в старом зарядном ящике, но под конец на одном из привалов, во время партизанского наезда, первая любовница была сильно контужена ядром и вскоре скончалась.

Сам директор, граф Боссе, долго путешествовал верхом на пушке, отморозил себе ноги и кое-как добрался до Франции».

По выходе французов из Москвы первый посетил Наполеоновский театр известный драматург князь А. А. Шаховской.

Вот что он увидел здесь: на сцене валялись дохлые лошади, лестница, коридоры и зал были загромождены мебелью, зеркалами, музыкальными инструментами.

В уборных валялись обрезки парчовых и бархатных материй, из которых артисты выкраивали себе кафтаны, а артистки сооружали юбки, береты и спенсеры.

Наши русские актеры в годину Отечественной войны потерпели немало. Князь И. М. Долгоруков в своем «Капище сердца» рассказывает: «Когда партизаны-неприятели уже грабили в окрестностях около нашей подмосковной, мы снабдили подводами семейства актеров: Мочалова с женою и дочерью и певицу Насову с матерью и доставили им возможность дотащиться до Ярославля.

При всем горе и несчастии, в котором всякий из нас тогда находился, были минуты, в которые нельзя было не расхохотаться. Например, когда я увидел, что Насова натягивала дугу у телеги и сама в нее впрягала лошадь, Насова, которую я помню в театре, дающую оперу в свой бенефис, которой, кроме четырех тысяч сбору в один вечер, летели еще из партера на сцену кошельки с особенными подарками признательности, – видеть же ее около лагуна с дегтем и клячи было жалко и смешно.

Не меньше был забавен и Мочалов, когда он вдруг прибежал к матери моей и трагически вопиял против невежества нашего управителя. Дело было в следующем: Мочалов, видя, что мы слишком стеснены, желал нанять квартиру на заводе; управляющий заводом, узнав, что он актер, запретил ему отдавать квартиру, говоря, что Господь покарает весь завод за то, что он приютил в такое тяжкое время грешника – актера».

Этот Степан Мочалов был отец известного в свое время трагического актера П. С. Мочалова.

Театр московский возродился только в 1814 году. Первая пьеса, игранная на московской сцене, была драма Бориса Федорова «Крестьянин-офицер, или Известие о прогнании французов из Москвы». Пьеса шла тридцать раз кряду.

Но ранее этого еще в Москве давали на частном театре графа С. С. Апраксина, на Знаменке, любимую оперу «Старинные Святки»; помимо этой пьесы шли там патриотические пьесы: «Храбрые кариловцы при нашествии врагов», соч. Вронченки; затем «Освобождение Смоленска», «Всеобщее ополчение» и комедия Бориса Федорова «Прасковья Прадухина».

Дом Апраксина в Москве был самый гостеприимный. Судить о широком хлебосольстве этого барина можно по тому, что, как рассказывает князь Вяземский, он вскоре после нашествия французов дал в один и тот же день обед в зале Благородного собрания на сто пятьдесят человек, а вечером в доме своем ужин на пятьсот. Но не одними балтазаровскими пирами угощал Москву Апраксин, и более возвышенные и утонченные развлечения и празднества находили там москвичи. У него бывали литературные вечера и чтения, концерты и так называемые благородные, или любительские, спектакли.

В его барском доме, как мы уже говорили, была обширная театральная зала; там давали в особенности славившуюся тогда оперу «Диана и Эндимион», в которой гремели охотничьи рога, за кулисами слышался лай гончих собак, а по сцене бегали живые олени. У него шли пьесы «Ям», «Филаткина свадьба», «Русалка» и проч. После французов там долго давался дивертисемент под названием «Праздник в стане союзных войск», с солдатскими песнями. В труппе Апраксина был известный комик Малахов и замечательный тенор Булахов (отец), с металлическим голосом и безукоризненной методой.

Про Булахова говорили итальянцы, что если бы он пел в Милане или Венеции, то затмил бы все европейские знаменитости. В любительских спектаклях у Апраксина играли два очень талантливых любителя, два соперника по искусству – приятели Апраксина: Фед. Фед. Кокошкин и Ал. М. Пушкин; первый заведовал у него русскою сценою, другой – французскою.

Оба были превосходные актеры, каждый в своем роде.