Финал в Турине - Алексей Вячеславович Зубков Страница 2

— Мы бежали из темницы в подвале замка Акайя, — ответил за всех Максимилиан, — Кто-то очень удачно напал на след моей золотой компании. После того, как я поговорил с Луизой Савойской по поручению викария, она отправила меня за решетку. Вечером туда же привели Тодта и Устина. Потом пришел брат Витторио, верный пес Медичи. Перерезал охрану, выпустил меня и тут же попытался ударить в спину. Мы воспользовались возможностью и сбежали. Оставили там мертвого монаха с мечом и мертвых стражников. Полагаю, мы с Шарлоттой достаточно правдоподобно сыграли за партию Медичи, чтобы на этом закончить наше дело в Турине и вернуться на подготовленные позиции.

Макс понимал, что Тодту бы очень не понравилось, если бы рыцарь, который, только что вез золото в армию короля Франциска, перешел на другую сторону, к императору и его ландскнехтам.

Фуггер отлично помнил, что «золотая компания» везла золото во французскую армию. Допустим, русский, про которого Максимилиан тогда еще рассказал, что освободил его со скамьи гребцов, не вассал ни короля, ни императора. Но вот священник-швейцарец совершенно точно будет на той стороне, где его паства. Поэтому при нем дела обсуждать нельзя. Этот фон Нидерклаузиц вроде совершенно бесхитростный, а тоже такие вещи понимает.

— Я подумаю и отвечу, как нам будет безопаснее покинуть Турин, — сказал Фуггер Максимилиану и обратился к Тодту, — Не знаю, зачем Вы, святой отец, приехали сюда, но Господь явно намекает Вам, что пора отсюда уносить ноги.

— Я того же мнения, сын мой, — согласился Тодт и процитировал Максимилиана, — Мы попали в жернова высокой политики. Поэтому предлагаю бежать, не дожидаясь суда или удавки.

Непонятно, кто этот купец, и он явно не просто купец. Но какая разница? Тодт готов был принять пытки и казнь во имя Господа, но не во имя высокой политике или, тем более, придворных интриг. Тому, кто готов умереть в бою, не стоит искать смерти на виселице.

— Снимите сутану. У нас тут есть мирская одежда. В четверти часа пешком лодка. Поутру выгребаете в По и далее по течению пока не надоест. Потом купите ослика и спокойно доедете до Монцы. Не та Вы фигура, которую будут кричать в розыск глашатаи на каждой площади.

— Нет, — гордо ответил Тодт, — Я не просто приходской священник. Я монах-госпитальер. Уличный цирк с переодеваниями не для меня. И в мирской одежде с чужого плеча я буду выглядеть позорным чучелом.

— Не настаиваю, — развел руками Фуггер, — Я просто хотел помочь. Но Вас будут искать. Неважно, объявит ли глашатай на площади. Важно, что Вас будут искать те же люди, которые нашли вчера.

— Да, — вздохнул Тодт, — Они долго шли по следу.

— Вот именно. И в пределах города найдут обязательно.

— Нет. Я пойду к господам, которым отвез золото, и потребую, чтобы они отправили меня обратно в армию, к моим прихожанам, под своей защитой.

— Ну… Они смогут, — Фуггер опустил глаза, вспоминая, кто где живет из французских делегаций, — Только надо незаметно добраться до Монкальери.

— Господь пошлет мне знак, — спокойно ответил Тодт, — Время есть. После ночного пожара вряд ли они все бросят и схватятся за поиски. Тем более, между глашатаем на площади и повальным обыском домов в городе будет достаточно времени. Вы в любом случае успеете уехать раньше.

— Вам виднее. Джино, отведи святого отца в спальню.

Фуггера очевидно больше устраивало, чтобы Тодт вернулся в армию короля, чем чтобы его поймали и допросили с пристрастием. Надо отправить его в свиту де Фуа… нет, де Фуа живут в Монкальери прямо рядом с королем и герцогом. Вот коннетабль де Бурбон живет в Ревильяско у Сансеверино, и оттуда при помощи семьи Сансеверино действительно можно безопасно выехать куда угодно. Лишь бы преодолеть эти два часа пути.

Джино увел Тодта, а Фуггер обратился к Устину.

— Вы, сударь, слишком заметный. Я так помню, Вы подружились с Санвеверино?

— Да. Но меня арестовали не из-за золота. Из-за разбитого сердца одной дамы. Если я правильно понимаю ваши обычаи, то меня могут оклеветать, опозорить, вызвать на поединок, но уж точно не станут подавать в розыск через глашатаев на площадях. Поэтому я бы сразу на рассвете забрал свои вещи и деньги в аббатстве Санта-Мария-ди-Карпиче. Мой конь остался в конюшне во дворце епископа. Я, пожалуй, рискну туда зайти сразу с утра. Потом поскачу в аббатство. Там у меня все вещи. Доспехи, одежда и больше тысячи дукатов золотом.

— А дальше? — спросил Фуггер, — Рискнете вернуться в высшее общество?

— Нет. У вас есть такой инструмент, которым сгребают солому? Доска с шипами.

— Грабли?

— Да, грабли. Не знаю, как у папистов, а у православных не принято наступать на грабли больше одного раза.

— Меня на самом деле зовут Антон Фуггер, я служу императору Карлу и возглавляю тайную миссию, в которой участвуют все присутствующие.

— Подождите… Макс, ты же вез золото королю Франции?

— Я сыграл в чужую игру и проиграл, — сказал Максимилиан, глядя в стол.

— Ты отъехал от короля к императору?

— Что?

— У нас на Руси у бояр есть право отъехать от одного князя к другому. Боярин не холоп, а свободный человек. Если князь не по нутру, боярин может перейти на службу другому князю со всеми своими дворянами, с холопами и с землей. Я понятно по-вашему объясняю? Или у вас просто нет такого обычая?

— Есть, но описывается сильно другими словами, — сказал Максимилиан, — И в деталях, наверное, множество отличий. И менять сеньоров не то, чтобы принято. Но право такое есть.

— Я понял, — кивнул Устин, — Я, конечно, друг многим вассалам короля Франциска. И никому, кажется не враг. Но никаких вассальных обязательств я не давал. Статуса посла у меня тоже нет. Я просто гость и могу просто уехать, даже не прощаясь. Хотя более вежливо будет попрощаться? Я уверен, что не совершил ничего плохого ни перед людьми, ни перед Богом. Просто не хочу, чтобы меня судила молва по вашим обычаям, которые мне не ведомы.

— Уехать куда? — спросил Фуггер, — Москва, Новгород?

— Новгород морским путем, — неуверенно ответил Устин.

— Если поможете мне отсюда выбраться хотя бы в Милан или просто на