Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза Страница 17

Коринфские ворота, попадал сначала во двор женщин, где стояла сокровищница, а потом уже, через другие ворота, во двор храма. Отсюда можно было любоваться зданием, белый мрамор которого «уподоблялся горе, покрытой снегом, усыпанной золотом и камнями». За каменной решеткой находились жертвенники и все принадлежности жертвоприношения. Сюда, кроме священников, никто не мог входить. Таков был Иерусалимский храм, краса и гордость евреев.

Прежде чем двинуть войска на приступ, Тит потребовал сдачи. Многие жители перешли на его сторону, но бóльшая часть осталась, предпочитая умереть на развалинах своей святыни, священники и те вооружились. 17-го июля прекратились непрестанные жертвоприношения, за неимением служителей. Это был первый случай за время существования храма, многие иудеи сошли с ума, другие наложили на себя руки в припадке безумия, так их потрясло печальное известие. Получивши отказ, Тит отобрал храбрых воинов под начальство сотника Цереала и приказал им проникнуть ночью в храм через подземный ход; прочие войска, как ни в чем не бывало устраивали насыпи под стенами, подвозили тараны, готовясь к осаде. Иудеи мужественно встретили отряд Цереала и принудили его отступить. Тит сильно желал спасти храм, но когда увидел, что его тараны совершенно бессильны против этих грозных стен, и, видя упорство евреев, он приказал поджечь ворота, и римляне ворвались во двор. Велико было изумление и ярость защитников. Освещенные пожаром, они дрались отчаянно, с остервенением: били и тех, которые сражались, и тех, которые по приказанию полководца тушили пожар.

Вид Иерусалимского храма, разрушенного Титом

Один из римских солдат, преследуя беглецов, бросил факел внутрь храма, и чудное здание охватили языки огня. Многие бросались сами в огонь, другие кидались на мечи римлян, или умерщвляли друг друга. Священники, взобравшись на крышу храма, кидали оттуда на римлян гвозди, куски свинца, пока не рухнули стены и погребли их заживо. Все верили, что в последнюю минуту Господь проявит чудо и спасет храм, но он уже лежал в развалинах, дымящихся и обагренных кровью. Победители водрузили на месте Святая Святых свои орлы и отправляли языческое богослужение в виду множества женщин и детей, наполнявших галереи. Эти галереи также сожгли вместе с людьми; уцелела только часть ограды да две двери от храма, все остальное погибло.

Иоанн Гисхала, Симон, сын Гиора, и многие воины успели пробиться и засесть в Верхнем городе, или Сионе. Даже падение главной святыни не сломило их мужества, они решились защищаться, несмотря на выгодные предложения римского полководца. Тит предлагал всем, кроме зелотов с их семействами, свободное выселение за Иордан. Вожди восстания, занявши дворец Ирода, оставались глухи и немы. Тогда наступили самые тяжелые дни для осады. Римляне должны были устроить тарасы, или подкатные срубы, против запасной стены города в виду дворца; 4 легиона трудились над этой работой 18 дней, а прочие войска разоряли в это время Нижний город, не оставляя камня на камне. 28-го сентября, через готовый пролом, римляне ворвались в это последнее убежище, но встретили уже слабую защиту: зелоты изнемогли от голода, от беспрерывных битв и частых усобиц. Сотни тысяч иудеев погибли в Иерусалиме под мечами римлян, но еще много их осталось живыми, в плену. Тяжка была участь этих несчастных. Разбор пленных продолжался несколько дней. Старых людей, немощных всех перебили, из молодежи отобрали 700 красивейших юношей для торжественного вступления в Рим, для этой же цели оставили и предводителей: Иоанна Гисхала, Симона, сына Гиора, и многих других знатных евреев. Оставшуюся молодежь разделили, по телосложению каждого, на три части: одну, вместе с женщинами и детьми продали в неволю, другую отправили в Рим, на травлю зверям, а третью – в египетские рудники, на каторжную работу. В Иерусалиме не осталось ни одного живого еврея, кроме нескольких сотен несчастных, успевших спрятаться в подземные галереи и водосточные трубы. Римляне, производя расчистку, еще долго находили их под землей и вытаскивали оттуда вместе с запрятанными сокровищами и трупами казненных за время осады.

Иерусалим исчез с лица земли. Осталось поле, покрытое щебенкой, на краю этого поля белели палатки сторожевого легиона. Так скоро исполнилось предсказание Иисуса Христа. Однажды после проповеди Господь вышел из храма и приступили ученики Его, чтобы показать Ему здания. Иисус же сказал им: «Видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне, все будет разрушено».

В июне 71 года Рим праздновал разрушение Иерусалима. Торжественное шествие открыли пленники с бледными лицами и дикими глазами, они шли в своих роскошных одеждах, потом несли трофеи, взятые из храма: золотой стол, семиветвенный золотой свечник, пурпурные завесы из Святая Святых и, наконец, книгу законов – Тору. Сзади трофеев ехали на колесницах Веспасиан и Тит, возле них, верхом на коне, другой сын – Домициан. У подножия храма Юпитера процессия остановилась: надо было исполнить казнь над предводителем.

Из толпы пленников выхватили Симона Гиора, накинули на него веревку и потащили к Тарпейской скале. Когда вестники дали знать, что врага Рима не стало, раздались радостные крики, начались жертвоприношения. После обычных молитв император и принцы вернулись во дворец, а граждане веселились до поздней ночи. Другой предводитель Иоанн Гисхала, оставался в темнице до самой смерти, а уцелевшие от погрома евреи рассыпались по земле, и с тех пор этот народ не знает Отечества.

Аттила царь Гуннов

Прошло 300 лет. Римляне, как некогда евреев, в свою очередь, пугали частые солнечные затмения, водяные бури, грозы и другие довольно обыкновенные явления природы. Они со страхом ожидали разрушения Всемирной столицы Рима. Но и без этих предзнаменований не трудно было видеть, что Римскому государству приходит конец. Чем больше римляне расширяли свои границы, тем труднее становилось их защищать, чем больше покоряли они народов, тем больше наживали себе врагов. На таком большом пространстве жили народы разных вер, разных обычаев и одинаково ненавидели своих победителей – суровых и жадных римлян. Жители областей были угнетены податями; богатства скопились у немногих счастливцев, всюду распространилась бедность, нищета. Бóльшая часть императоров были порочными людьми и мало заботились о благе покоренных народов. У них была одна забота: как бы подольше усидеть на троне, потому что солдаты ставили императорами кого хотели, кто больше им даст. Однажды они продавали с публичного торга императорский титул. Во время всеобщей порчи нравов и разврата лишь одни христиане жили в добродетели и сторонились от язычников. Этим они еще больше накликали на себя ненависть и гонения. Язычники говорили: «От них происходит все зло, из-за них