Умберто Нобиле и «Италия» на Северном полюсе. Политика и история по неопубликованным документам 1928–1978 гг - Клаудио Сиколо Страница 14

посланные радистом Джузеппе Бьяджи сразу после падения дирижабля. Нобиле выдвинул обвинение против Романья уже 24 июня 1928 года, когда поднялся на борт корабля после своего спасения, и потом повторил его во время допросов при расследовании. На взгляд Нобиле, безответственное поведение Романья и Баккарани привело к гибели шведского метеоролога Мальмгрена, а также к волне клеветы и к трагическому эпилогу спасательных операций: множество погибших и пропавших без вести[151].

К обвинениям Нобиле против Романья позже добавилось еще одно – в личном соперничестве и враждебности по отношению к нему при совместной организации спасательных действий[152].

Документ «Неожиданности и противоречивости расследования», пока не изданный, лежал в столе Нобиле до тех пор, пока он не использовал его в 1944 году при составлении второй части книги «Я могу сказать правду»[153]. В этой книге Нобиле объяснил, что не мог опубликовать свой ответ расследованию в 1930 году, потому что «в Италии царил Муссолини»[154]. То есть, как мы понимаем, он упрекал Муссолини в ограничении свободы печати, в несправедливом запрете на публикацию при фашистском режиме, однако, как мы видели, после расследования он открыто выказывал преданность и верность дуче.

Тот факт, что он отказался от публикации своего полемического ответа на расследование Каньи, помог Нобиле при фашистском режиме свободно работать за рубежом, хотя он и страдал от ограничений, которым был подвергнут в Италии. Когда фашизм пал, он утверждал, что молчал исключительно из «любви к Родине»[155].

В июле 1931 года Нобиле пригласил его друг, советский геолог и исследователь Рудольф Самойлович, в то время директор Института Арктики в Ленинграде, принять участие в научном рейсе на Землю Франца-Иосифа. Нобиле принял приглашение еще и потому, что питал надежду (так и не сбывшуюся) найти остатки аэростата пропавшего дирижабля. Он поднялся на борт ледокола «Малыгин» в Архангельске 19 июля 1931 года и вернулся 20 августа следующего года[156].

Тем временем начались переговоры между Нобиле и Абрамом Гольцманом, начальником Главного управления гражданского воздушного флота СССР («Аэрофлот»), с целью совместной работы в советской программе развития дирижаблестроения. Программа приобрела конкретные очертания после подписания Нобиле персонального договора с «Дирижаблестроем», и он получил разрешение правительства Муссолини[157], данное после некоторых колебаний из-за сопротивления Итало Бальбо. Итак, с мая 1932 года до Рождества 1936 года Нобиле работал консультантом по постройке нового завода дирижаблей в Долгопрудном в 25 км от Москвы[158].

Разрешение, полученное от фашистского правительства, позволило Нобиле и в меньшей степени Трояни, благодаря хорошим дипломатическим отношениям, установившимся в то время между Итальянским правительством и СССР [18], получить от Сталина защиту и значительные привилегии, положенные важным иностранным лицам.

Также Нобиле смог вернуться в Италию, избежав судьбы жертв чисток, коснувшихся нескольких итальянских рабочих-коммунистов, работавших на заводе в Долгопрудном [19]. Он приехал после того, как ему разрешили продлить контракт на год [20], и как раз вовремя, потому что между 1935 и 1936 годами отношения между Италией и СССР сильно менялись, становясь враждебными. В конце 1936 года, когда Нобиле пожелал вернуться на Родину, в Италии уже царила открытая антисоветская политика, хотя формально отношения между странами были довольно ровными. На самом деле в Италии постепенно зрело решение примкнуть к Антикоминтерновскому пакту, что положило конец, в том числе и официально, сотрудничеству между Италией и Советским Союзом[159].

Нобиле вполне вероятно мог стать и жертвой сталинских репрессий: его научные заслуги и былая слава не смогли бы спасти его от преследований.

Личные заслуги никак не защитили ни его советского друга Самойловича в 1938 году, ни прославленного героя-радиста, получившего золотую медаль за спасение потерпевших крушение на дирижабле «Италия», Николая Шмидта в 1942 году.

Вернувшись в Италию, Нобиле не смог найти работу, которая дала бы ему дополнительные деньги к жалованию, которое он получал на кафедре в Неаполитанском университете. Несмотря на поддержку, оказанную ему министром печати и пропаганды и министром транспорта, работу он нашел с помощью Муссолини в авиационном синдикате Джанни Капрони. На этом месте, получая прекрасную зарплату, Нобиле проработал несколько месяцев, потому что не согласился с поставленными ему министерством авиации ограничениями. Тогда он принял предложение Папы Пия XI о работе в Америке, там нужен был руководитель для развития факультета авиационной инженерии в Lewis Holy Name School в Локпорте, недалеко от Чикаго[160]. Согласно биографическим сведениям, опубликованным Джузеппе Валле, в то время замминистра авиации, его поездка была оплачена фашистским Министерством национального образования[161]. Нобиле отправился в США в июне 1939 года и оставался там до мая 1942 года, когда между Америкой и Италией вспыхнула война. Он решил вернуться домой из-за появившихся у него ограничений и неясных перспектив с работой. К тому же в Италию он стремился по семейным обстоятельствам[162].

Здесь некоторые друзья из Министерства иностранных дел устроили его читать лекции в представительство при испанских фалангистских университетах[163]. Итак, он уехал в Мадрид в феврале 1943 года и сразу после падения фашизма, произошедшего 25 июля 1943 года, вернулся в Италию[164].

3. Жертва фашизма (1944–1945)

Прошло меньше месяца, и 16 августа 1943 года Нобиле послал главе нового монархического правительства маршалу Пьетро Бадольо записку, в которой он заявил, что в его жизни произошел поворот и он стал антифашистом, чего, как написал несколько лет спустя Томазелли, «никто тогда даже не заметил»[165].

Нобиле явился к Бадольо со своим академическим очерком и обратил внимание маршала на свой Савойский военный орден, как бы подтверждая свою приверженность монархии и сразу же демонстрируя незнание догм антифашизма («Савойский орден» был вручен Нобиле Муссолини. – Ред.). Он объявляет себя общепризнанной жертвой деспотизма фашистского режима, в котором жил до недавнего времени, и обещает в будущем написать книги в свое оправдание, а пока требует восстановить его на службе и пересмотреть расследование Каньи.

«Известно, – начинает он, – что фашистский режим вел себя по отношению ко мне в своей обычной манере. Сначала присвоив себе успех перелета через полярный океан, который в 1926 году я совершил с Амундсеном, и, после этого, воспользовавшись этим успехом ради политической пропаганды в Италии и за ее пределами, выбросил меня за борт. Нет, напал на меня самым подлым способом после несчастья, которое случилось после 164 часов полета, проделанного „Италией“ над полярными территориями в 1928 году. История о том, что произошло со мной после этого второго полета, когда скоро я его