Юрий Шестера - Бизерта Страница 14

«Четко поставлена служба на линкоре!» — удовлетворенно и даже с некоторой долей зависти отметил он.

— Разрешите узнать цель вашего прибытия, господин капитан первого ранга? — уважительно спросил, приложив руку к фуражке, лейтенант, сразу же узнавший командира дивизиона эскадренных миноносцев.

— Я хотел бы встретиться с кадетом Чуркиным. Не могли бы вы, господин лейтенант, вызвать его сюда, на верхнюю палубу?

— Нет проблем, господин капитан первого ранга! — ответил тот и что-то негромко приказал рассыльному, сопровождавшему его, который тут же метнулся выполнять полученное приказание.

Степан Петрович в ожидании Павла отошел в сторону, рассматривая башню главного калибра с ее тремя длинными стволами трехсотпятимиллиметровых орудий, непроизвольно вызывающих уважение. Он ведь в первый раз был на линейном корабле, так как флагманским кораблем Черноморского флота, а затем и Русской эскадры, был крейсер «Генерал Корнилов».

— Любуетесь мощью линейного корабля, Степан Петрович? — неожиданно раздался за его спиной знакомый голос.

Он обернулся — перед ним, улыбаясь, стоял командир линкора капитан 1-го ранга Федяевский. «Надо же, дежурный офицер, оказывается, успел еще доложить и командиру о моем прибытии», — усмехнулся Степан Петрович, оценив расторопность лейтенанта.

— Вы правы, Иван Кириллович! — улыбнулся и он, пожимая руку командиру линкора. — Однако меня смущает только одно — вот такой мощный корабль может быть потоплен или, во всяком случае, серьезно поврежден лишь одним залпом торпедных аппаратов моего скромного по размерам миноносца по сравнению с вашим гигантом…

— Может, конечно, но при условии, что ваш миноносец сумеет приблизиться к нему на дистанцию торпедного залпа. А это, Степан Петрович, ох как нелегко, и вы это прекрасно понимаете.

Тот усмехнулся:

— Если следовать вашей логике, Иван Кириллович, то надо немедленно свернуть программу строительства эскадренных миноносцев. Однако все морские державы почему-то не то что не сворачивают, а, наоборот, увеличивают строительство кораблей этого класса. Выходит, морские стратеги, в отличие от вас, считают, что именно массированное применение миноносцев создаст предпосылки для успешного применения торпедного оружия.

И он торжествующе глянул на собеседника.

— Сразу виден потомок одного из родоначальников боевого применения минного оружия, — примирительно сказал Федяевский. — Ведь именно ваш отец совместно со Степаном Осиповичем Макаровым отрабатывал его применение в Русско-турецкой войне тысяча восемьсот семьдесят седьмого — семьдесят восьмого годов.

— У вас, Иван Кириллович, отличное знание отечественной военно-морской истории!

Тот же скептически глянул на него:

— А вы, Степан Петрович, разве обучались не в Морском корпусе?

— Сдаюсь, Иван Кириллович! Упоминание о нашем славном Морском корпусе — наивысший аргумент в нашем споре!

И они, довольные общением друг с другом, рассмеялись.

— Кстати, раз уж речь зашла о Морском корпусе, вы, Степан Петрович, в курсе того, что недавно главнокомандующий генерал Врангель назначил вместо контр-адмирала Ворожейкина директором Севастопольского Морского корпуса вице-адмирала Герасимова?

Тот утвердительно кивнул головой.

— Я же просто не мог не знать этого — ведь как раз на «Алексееве» находится большая часть его воспитанников. И, честно говоря, рад этому, — продолжил Федяевский, — так как хорошо знаю Александра Михайловича еще по тем временам, когда он был командующим Черноморским флотом. Замечательный человек, достойный уважения. А посему уверен, что воспитанники корпуса получили не только их вдумчивого руководителя, но и заботливого воспитателя.

— Я, как вы, конечно, знаете, являюсь заинтересованным лицом, ввиду чего весьма рад вашему весьма благосклонному мнению, которым дорожу, о новом директоре Морского корпуса, — с полупоклоном приложил руку к сердцу Степан Петрович.

Затем решил сменить тему разговора.

— Когда снимаетесь с якоря, Иван Кириллович? — заинтересованно спросил он.

— Завтра, где-то пополудни. Однако флагман должен будет уточнить время выхода.

Степан Петрович удовлетворенно кивнул головой:

— Потому я и пришел проститься с сыном перед нашим переходом в Бизерту, — пояснил он.

Командир линкора понимающе кивнул головой.

В это время к ним подбежал Павел и, увидев отца вместе с командиром корабля и быстро сообразив, что командир дивизиона эскадренных миноносцев, ходивший на своем корабле под брейд-вымпелом, никак не ниже по должности командира линкора, перешел на строевой шаг, и, приложив правую руку к бескозырке, доложил Степану Петровичу:

— Господин капитан первого ранга, кадет Чуркин по вашему приказанию прибыл!

— Вольно, кадет! — скомандовал тот.

— Пожалуй, Степан Петрович, я с вашего разрешения оставлю вас наедине с бравым кадетом.

Лицо Павла порозовело.

— Благодарю вас, Иван Кириллович, и желаю успешного перехода в Бизерту!

— Соответственно, Степан Петрович!

Оставшись одни, Степан Петрович обнял сына:

— Как настроение, Павлик?

— Отличное, папа! А как мама с Ксюшей? Они по-прежнему живут у тебя на миноносце?

— Уже нет. — Павел тревожно глянул на отца. — Недавно в соответствии с решением командующего я перевел их на пассажирский пароход «Великий князь Константин», — пояснил тот. — На нем же они и будут идти в Бизерту.

Павел задумался.

— Это, пожалуй, и к лучшему, — после некоторой паузы продолжил он. — Ведь «Константин», как-никак, значительно больше «Гневного» по размерам.

Степан Петрович усмехнулся:

— А вот Ксюша относится к этому совсем по-другому.

— Так что же с нее возьмешь — девчонка! — с чувством явного превосходства заметил Павел. — Ей бы только быть рядом с отцом, а там хоть трава не расти…

— Ты, Павлик, действительно уверен в этом? — с интересом спросил Степан Петрович, несколько удивленный проснувшимся вдруг мужским самосознанием у сына.

— Абсолютно, папа! — ответил тот, не менее отца удивленный его вроде бы таким неуместным вопросом. — Ведь любая женщина чувствует себя в относительной безопасности только рядом с сильным во всех отношениях мужчиной. Разве не так?

«Вот и не заметил, как повзрослел сын… — с щемящим сердце чувством подумал Степан Петрович. — Всего-то неполных два года прожил вне семьи, а уже становится самостоятельным мужчиной. — И тут же усмехнулся про себя: — Забыл, стало быть, как в свое время и сам не по годам взрослел в Морском корпусе? Да к тому же и время сейчас совсем другое…»