История улиц Москвы. От Неглинной до Басманной - Никита Денисович Здоровенин Страница 10

По одному из самых интересных проектов, предстояло снести храм Христа Спасителя, а на его месте построить огроменный стометровый куб. На верхушке куба стоял бы памятник Ленину, а на фасаде куба красовалась бы символика социалистических республик. Причем специально оставленные пустоты олицетворяли нешуточные амбиции нового государства – это были места для символики будущих социалистических республик. Ну, например, Американской, Английской или Немецкой.

От идеи огромного куба вскоре отказались, но что-то от этой мысли осталось и в финальном проекте. Например, скульптура Ленина наверху и место строительства – на месте храма Христа Спасителя. В духе эпохи решили особо не медлить и начали разбирать храм еще до утверждения того, что будут строить. Как выяснилось, разобрать основательно построенный Константином Тоном храм – дело непростое, и его в итоге просто взорвали. Осталось даже видео, которое можно легко найти в интернете.

Вскоре состоялся новый конкурс с более четкими критериями. Было прописано необходимое количество залов, их объем, общая схема организации здания и так далее. Конкурс был открытым, и к нему с нескрываемым энтузиазмом подключились не только союзные архитекторы, но и сочувствующие Стране Советов иностранцы. 11 работ прислали американцы, 3 – французы, 5 – немцы и так далее. Из немецких архитекторов, участвовавших в конкурсе, пожалуй, самым ярким был Вальтер Гропиус, основатель известной на весь мир школы дизайна Баухаус. А проект американца Гамильтона даже вышел в финал конкурса. Своим участием украсил конкурс и франко-швейцарский архитектор, известный под псевдонимом Ле Корбюзье. Его проект был действительно интересным: сочетания различных по форме объемов, объединенные чем-то вроде абстрактной модернистской скульптуры. На удивление гармоничное и человечное здание было красиво, но Корбюзье не считал (или не захотел считывать) сталинский посыл. Здание новой идеологии совсем не отвечало. Многие считают, что это, возможно, лучшая нереализованная работа архитектора. В плюсы проекту засчитывают то, что он служил не столько пропаганде, сколько комфорту людей, был «соразмерен масштабу человека». В сталинской Москве 1930-х эти плюсы, возможно, были главными минусами. И в конкурсе победил проект Бориса Иофана, ставший в некотором смысле манифестом новой эпохи сталинского ампира (кажется, не только архитектурной). Повторный конкурс полугодом позже утвердил победу Иофана. После некоторых корректировок проект получался очень интересным.

Почти вся нижняя треть полукилометрового небоскреба отводилась под полусферу Большого зала. В этом уже видятся отсылки к шару кенотафа Ньютона – бумажному проекту архитектора XVIII века Этьена-Луи Булле. Бумажному – потому что нереализованному, оставшемуся на бумаге, и в этой параллели как будто считывается пророчество уготованной Дворцу Советов судьбы. Утвержденный проект заведомо должен был стать малофункциональным. Здесь главное – символ: архитектура и скульптура в этом здании сливались бы в единое целое. По сути, оно становилось пьедесталом, на верхушке которого – скульптура пролетария. Ах, нет! От этой идеи в итоге отказались в пользу скульптуры, конечно, Ленина, указующего куда-то вперед и вверх. Давайте оценим масштаб. Указующий перст вождя был бы длиной 4 метра. А вес всей скульптуры приближался к весу Эйфелевой башни: 6000 тонн против 7300 тонн. Превращение архитектуры в пьедестал было вполне осознанным. Утверждалось, что «Дворец Советов – памятник вождю человечества, великому Ленину…». Но Ленин был не единственной скульптурой проекта. Ему вторили гораздо более маленькие и близкие к земле Маркс и Энгельс, стоящие снаружи здания. А саму постройку дополняли еще более полутысячи бюстов и скульптур. Все это на фоне 20 тысяч квадратных метров художественной росписи (всегда интересно, когда живопись оценивают в квадратных метрах). Из технических чудес внутри должны были расположиться 200 лифтов, почти сотня эскалаторов, 140 (!) входных групп и 30 тысяч автоматических гардеробных кабин. Логично, ведь постройка рассчитывалась на одновременное нахождение внутри 30 тысяч человек. Продумали особую систему климат-контроля и автоматического освещения, а также внешнюю подсветку – здание должно было быть четко различимо на расстоянии 35 километров. То есть его бы сейчас видели жители Зеленограда. Но Дворец Советов – это не просто невероятное здание-утопия, это реконструкция целого большого района Москвы. Предстояло снести несколько кварталов, проложить магистрали, организовать площади, сделать станцию метро с выходом прямо внутрь небоскреба и в том числе построить заправку – единственный сохранившийся до сегодняшнего дня объект проекта.

К делу подошли серьезно. В Нью-Йорке поселились два постоянных представителя. Они консультировались с американскими архитекторами по вопросам строительства небоскребов. Все же на момент 1930-х годов они были в этом главными мировыми экспертами. У Америки закупали также эскалаторы, лифты и вентиляторы. К 1939 году стали всерьез обсуждать детали внутреннего оформления дворца – кажется, ни у кого не было сомнений, что проект обязательно закончат. За основу оформления фойе взяли два фильма: «Ленин в Октябре» и «Богатая невеста», краеугольные картины советского мифа.

С практической точки зрения наладили производство самой прочной в Советском Союзе стали особой марки ДС – «Дворец Советов». Все шло по плану. Полностью готовая высотка должна была озарить мир в 1942 году. Уже выходили марки, открытки, брошюры и книги, восхваляющие невероятный небоскреб. Но помешала Великая Отечественная война. Запасы сверхпрочной стали пошли на производство противотанковых ежей, строительство и ремонт мостов. А когда кончились запасы, начали разбирать уже возведенные конструкции Дворца. После войны денег на продолжение грандиозной стройки не было. Сначала решили просто уменьшить объем Дворца, а потом и вовсе разменяли одну великую идею на 8 маленьких – 8 сталинских высоток, разбросанных по городу. На месте величайшего проекта эпохи вскоре появился бассейн, а со сменой эр – почти точная реплика храма Христа Спасителя. Но кое-что от небоскреба все-таки осталось – та самая заправка. Бип-бип – мне полный бак 95-го, пожалуйста.

Большая Никитская

В ЭТОЙ ГЛАВЕ:

• Иван Грозный венчает Симеона Бекбулатовича на царство, и тот становится правителем Руси, но никто об этом не знает.

• Кислошники отвозят патриарху бочку соленых огурчиков.

• Древнеримский пекарь Эврисак оставляет след в истории Библиотеки имени Ленина.

Большая Никитская – одна из самых модных и пафосных ныне улиц Москвы, но при этом – одна из самых древних. Когда-то это была трасса на Новгород, удивительным образом несколько раз становившаяся своеобразной линией разделения внутри Москвы. Когда улица только образовывалась, на ее правом берегу жила новгородская черная сотня.

Черная сотня – это кусочек посада, самоуправляющееся небольшое сообщество ремесленников и торговцев. У них был очень низкий статус: мало привилегий, много обязанностей и порой невыносимо высокие налоги, превышавшие их доход. Помимо денег от них зачастую требовали выполнять общественно полезные работы, например мостить улицы или содержать низших служителей полиции. В общем, быть членом такой черной сотни было