Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник) Страница 90

* * *

С тобою не раз и не два говоря,Я сердца, увы, твоего не достиг,А ежели так, то, наверное, зряМне Господом дан изощренный язык.

И если всю зиму сквозь мерзлую тьмуК тебе я взывал, но дозваться не смог,То голос пророческий мне ни к чему -Взывать бесполезно не вправе пророк.

Не жаль все познания мне расточить,Оглохнуть, ослепнуть, навек замолчать -Я сам себя счастью не смог научить,Так стоит ли браться других поучать?

Я думал: ты цель, провиденье, судьба,Но цели нельзя нам ни знать, ни желать.Нет цели в пути - есть лишь путь и ходьба,Когда ни к чему бесполезная кладь.

* * *

Напоминать о себе не смей,Это ничтожества верный знак.Ежели ты не совсем пигмей,Ты не забудешься просто так.

Звонки и письма - всё суета,Не надо людям портить житья.Обо мне напомнят тоска, пустота,Мое отсутствие, - но не я.

А не удастся напомнить - что ж,Без любви и память легка, как дым.Ведь я и сам не слишком хорош,Раз не ушел отсель молодым.

* * *

Нет конца дешевому хмелю,На уловки горазда пьянь,Пусть ангина третью неделюКак крючками дерет гортань.

За окошком вороны чертятМуть белесую вкось крылом,И пропойцы вопят, как черти,Свесив головы над столом.

У кого-то был день рожденья -С той поры мы неделю пьем,И надрывное возбужденьеЗаменяется забытьем.

Всё привычно в этой квартире,Так зачем торопить уход?Пусть хоть все меня ждут в том мире, -Важно то, что одна не ждет.

Иссякают деньги - и сноваВозникают незнамо как,И скрежещет жизни основа,Пережженная водкой в шлак.

Всё, что в сердце мной бережется,Образ твой, что досель не стерт, -Всё в веселом аду сожжется,Где и сам я - веселый черт.

И пускай мне глаза изгложетЭтот ранний бескровный хмель, -В мир, который ты создал, Боже,Я не в силах выйти отсель.

* * *

Я от тебя не жду вестей,Твой облик в памяти сотру.Я из непрошеных гостей,Я засиделся на пиру.

Зачем явился я в скупой,Не знающий пощады мир?Чтоб повстречаться в нем с тобой,И это был роскошный пир.

Бескровный день в моем окнеИ в трубке голос - словно плеть.Был пир чужим, и, видно, мнеНа нем не стоило хмелеть.

* * *

За внезапность потери судьбу не спеши укорять,Разве ты не урвал у нее и того, и сего?Ты не то бы запел, если б нечего было терять,Если б понял, что ты был лишен изначально всего.

Если даже тебе и не лучший достался удел -Исчисление бед переходит уже в похвальбу.Если что-то утратил, то, стало быть, что-то имел,И уже потому ты не вправе пенять на судьбу.

Проходя по пескам, ты набрел на источник любви,Но он за ночь иссяк - так без ропота двигайся в путь;Словно слабая женщина, с плачем весь мир не зовиПосмотреть, как коварно посмели тебя обмануть.

Сам взгляни на других: ведь они-то не сбавили шаг,Причитания их никого не вгоняли в тоску,А ведь знали они лишь ходьбу да шипенье в ушах,Лишь песчаные змеи за ними ползли по песку.

* * *

Тверди себе, что ты никто,До хрипоты, до вздутых жил,Ведь ни к чему любимым то,О чем ты думал, чем ты жил.

Дающих счастие отрадНам не дано, увы, с тобой,Но посмотри, любезный брат,Как мы играемся с судьбой.

Как можем все ее дарыНа ветер весело пустить,А в довершение игрыВсем равнодушие простить.

Прости же, брат, и не злословь,Без колебания прости,Чтоб не обиду, а любовьС собою в небо унести.

Сумей простить - и знай, что спасЗа крайней роковой чертойБесценный свет любимых глаз,Точеный профиль золотой.

* * *

Другую я зову на ужин,Меня ли дамам избегать!И то, что я тебе не нужен,Меня не может напугать.

Мне счастья без тебя не надо,Я компромиссов не люблю,Я в клокотании распадаИные радости ловлю.

Не взыскан я твоей любовью,В гармонии зияет сбой,Но счастья внешние условьяЯ заменю самим собой.

Как гармоническую пьесуЯ отыграю жизнь свою,Я всю разбросанность повесыВ шедевр законченный солью.

Мой дар возносится крещендоНад изумленною страной.Я - совершенная легенда,Векам поведанная мной.

Сквозь мир, унынием одетый,Проляжет света полоса -Я сам искрящейся ракетойСебя пускаю в небеса.

Счастливцы остаются долу,Им жутко на меня смотреть -Того, кто смог по произволуВзлететь, рассыпаться, сгореть.

А ужину нездешней властьюВелю я длиться до утра.Не будет в нем любви и счастья,Но будут вызов и игра.

Так сладко слушать в час рассветаДыханье пленного зверька.Ах, ужин, - искорка ракеты,Единственный извив смычка.

Так пусть на диво миллионамЗвучит мой милый пустячок:К твоим ногам ужо с поклономЯ брошу сломанный смычок.

* * *

Я говорю в застолье: братцы,Мы не становимся моложе,За ум пора уже нам браться,Да ум-то пропил я, похоже.

Мне от себя спасаться надо,Пускай во мне проснется стоик,Но разве малая награда -Быть центром дружеских попоек?

Мне просто надо как-то выжить,Покамест рано на могильник,Но мне весьма приятно слышать,Что я прекрасный собутыльник.

Всю жизнь стихи я бил, как камни,Порой же влёт стрелял, как белок, -За верность Муза воздала мнеГорой неизданных безделок.

Работая как одержимый,Смрад пустоты в итоге чую,И вместо женщины любимойЛишь бесприютность получу я.

Я чую ясно смрад измены,Меня призванье обмануло,Но сладко музыку КаменыВплетать в нестройный гам разгула.

И мне спасателей не надо,Ведь всем нам ведомы примеры,Как зажигало пламя адаНеугасимый светоч веры.

РЕГУЛЯРНЫЕ ПАРКИ (1997)

* * *

Мне мил простой обычай русский –Стаканов восемь осушить,Потом подраться – и кутузкойПриятный вечер завершить.

Сходить неплохо на танцульки,Но только чтоб не брать билет,А проверяющей бабулькеКо лбу приставить пистолет.

Приятно пьяную блондинкуИз кабака домой везти,А там воткнуть в таксиста финку,Чтоб хама в чувство привести.

Наскучив жить в ладу и мире,Устроить хорошо погромИ за любимой по квартиреВсю ночь гоняться с топором.

Мудрец доволен, коль имеетВ своей округе ресторан,Ведь сжечь пельменную сумеетИ заурядный хулиган.

Да, мы умеем веселиться,И Запад нам не прокурор.Пускай опухли наши лица,Во взгляде – дерзость и напор.

Нам слушать Запад неохота,Что выпьет каплю в кабакеИ знай сидит лопочет что-тоНа басурманском языке.

Молчи, бескровный трудоголик,Беги к компьютеру скорей!Любой российский алкоголикВ сто тысяч раз тебя мудрей.

Дионисийскому наитьюПокорны в яростной гульбе,Мы сами создаем событья,Но это невдомек тебе.

Тебе понятны только числа,И не тебе постигнуть Русь,Когда, ловец иного смысла,За топорище я берусь.

* * *