Последняя капля слезы - Габдулла Мухамедгарифович Тукай Страница 8

Охота брать в нём, ненасытном, люта.

Но горе стать седьмой, скрывать не стану;

До той поры беги скорей к фонтану.

Играй с водою, проливай, наполни

Кувшин прозрачной влагою и помни:

Как серебро, журча и исчезая,

Течёт вода средь сора ключевая.

Бежит от глаз, теряясь постоянно,

Куда уходит? Пропадает. Странно!

Так точно, как ушла вода, уходит

И молодость твоя. Пройдёт. Проходит.

Пропала, утекла, не возвратится.

Так юности пора не повторится.

Следов от влаги не увидя прежних,

Ты скажешь: «Так и я среди соперниц

Исчезну, пропаду, уйду без следа.

Прости навек. Прощайте, зимы, лето!»

Братское наставление

Чужие мысли заковать тираны мира, нет, не в силах.

И неудача погасить надежды яркий свет не в силах.

Не для тебя ли изрекал Всевышний: «Дух крепи надеждой!»

Нет, младотурок целовать султана чёрный след не в силах.

Не видно только лишь слепцу: светило для тебя восходит.

Не думай, что оно сверкать в дни тяжких ваших бед не в силах.

А кто родился храбрецом, молчать, кривя душой, не в силах.

Стоять на месте, истлевать, как пень в глуши лесной, не в силах.

Умри же, – но в бою умри, и пусть не знают, где упал ты.

Терпеть двуличие во всём отважный и прямой не в силах.

Душой боец не покривит и изменять вовек не будет.

Кто светлой истиной влеком, идти иной тропой не в силах.

Отвергнет истина того, кто быть её щитом не в силах.

Святая правда и обман идти одним путём не в силах.

Настанет время, и пробьёт султана злого час последний.

Шайтана, как там ни крути, народ иметь царём не в силах.

Боясь, что правда не в чести, ты отступить решил, быть может.

Но разве счастлив будет тот, кто в мире быть борцом не в силах?

Ещё не пробил грозный час. Глядят на вас глаза народа.

Ведь вас когда-то видел он в рядах поборников свободы.

Отправьте деспота скорей в «Юлдуз», за крепкую решётку.

Иного нет для вас пути, так доконайте же урода!

Когда бы вы за свой народ стояли твёрдо и поныне,

Не забрели бы вы в тупик, не разглядев прямого хода.

Увы! поёте вы хвалу в честь притеснителя-тирана.

И ваша писанина вся – одни торжественные оды!

Небесной деве-гурии

Когда бы я в раю узрел твой лунный лик,

То увидал бы в нём своё лицо в тот миг.

Уже наверное я знаю: ты, пленя

Своими чарами, обворожишь меня.

Ведь каждая твоя пленительна черта,

Небесная неотразима красота.

Тогда-то стану я гореть, пылать, влюблён,

Врасплох захваченный любовью, как огнём.

С одними райскими делами на уме,

Все радости свои забуду на земле.

Желанно будет слово каждое твоё,

Блаженство и покой на сердце от него.

Сотворена для неба эта стать твоя,

Для славословия Аллаха речь твоя.

Твой нежный голос слаще пенья соловья,

Уйти кто может согласиться от тебя?

Чиста, безгрешна, совершенна, как хрусталь,

Нам, грешным, и коснуться тебя жаль.

Красавица, красивее которой нет,

Красавица, которую не видел свет.

Ценней сокровищ драгоценных и камней.

Но… всё же девушка земная мне милей.

Все похвалы твоей не стоят красоты.

Однако всё же: не земная дева ты.

Стеклянная голова

Хазрету нашему ты в череп загляни:

Стремленье к знаньям, страсть к наукам – где они?

Мозг будто из стекла, но посмотреть туда

Приличный человек не может без стыда.

Что в этой голове? В рисунке дан ответ:

Девицы голые, пирог и горсть монет.

Невежда и ханжа – лишь этим он живёт,

Поесть, попить, поспать – вот круг его забот!

Что нация твоя, что долг святой ему?

И нация, и труд хазрету ни к чему.

На жён бы лишь в ночи хватило сил с лихвой –

Вот доблесть! Вот труды! Вот богатырь лихой!

Осень

Друзья, уже осень к нам в гости пришла,

Придёт и зима, пышной шубой бела.

Уж начали птицы от нас улетать,

Чтоб в дальних и тёплых краях зимовать.

Леса уже стали желты, как шафран,

Не видно в полях ни снопов, ни крестьян.

Как темя татарина, голы поля,

Голодных пернатых не кормит земля.

Лишь юная озимь покрыла простор,

Сверкает она, как зелёный ковёр.

И солнце не щедро дарует свой свет,

Всё реже и реже – и вот его нет.

И ветру покорна пустынная ширь,

Он дует навстречу, упруг, как пузырь.

О скучное время – осенние дни,

Могила цветущего сада они.

Кладбищенский вид! Я брожу по полям:

Повсюду зиянье затопленных ям.

Хочу я полгода не жить на земле,

Хочу я растаять, как масло в тепле.

О, если сейчас я усну, а траву

Весною увижу опять наяву,

Я буду гораздо счастливей тогда,

Чем шахи и ханы, чем все господа.

* * *

Когда же, скажи мне, мой