Поэзия периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет - Валентина Михайловна Курганова Страница 17

В суровый час раздумья нас не троньте И ни о чем не спрашивайте нас. Молчанью научила нас на фронте Смерть, что в глаза глядела нам не раз. Она иное измеренье чувствам Нам подсказала на пути крутом. Вот почему нам кажутся кощунством Расспросы близких о пережитом. Нам было все отпущено сверх нормы: Любовь, и гнев, и мужество в бою. Теряли мы друзей, родных, но веры Не потеряли в Родину свою. Не вспоминайте ж дней тоски, не раньте Случайным словом, вздохом невпопад. Вы помните, как молчалив стал Данте, Лишь в сновиденье посетивший ад. 1942

* * *

Ире Бой шел всю ночь, а на рассвете Вступил в село наш батальон. Спешили женщины и дети Навстречу нам со всех сторон. Я на околице приметил Одну девчонку лет пяти. Она в тени столетних ветел Стояла прямо на пути. Пока прошли за ротой рота, Она не опустила глаз И взглядом пристальным кого-то Разыскивала среди нас. Дрожал росой рассвет погожий В ее ресницах золотых. Она на дочь мою похожей Мне показалась в этот миг. Казалось, все дороги мира Сошлись к седой ветле, и я, Себя не помня, крикнул: «Ира, Мой птенчик, ласточка моя!» Девчонка вздрогнула и, глядя Колонне уходящей вслед, «Меня зовут Марусей, дядя»,— Сказала тихо мне в ответ. «Марусей? Ах, какая жалость!» — И поднял на руки ее. Она к груди моей прижалась, Дыханье слушала мое. Я сбросил груз дорожных тягот. «Ну что же, Ира, не ревнуй!» — Всю нежность, что скопилась за год, Вложил я в долгий поцелуй. И по дорогам пропыленным Вновь от села и до села Шагал я дальше с батальоном Туда, где дочь меня ждала. 1942

* * *

Письмо и карточка в конверте, Написан четко адрес твой. Обязан быть готовым к смерти Солдат, не раз ходивший в бой. Мы здесь привыкли к этой мысли И, жажду жизни затая, Висим на шатком коромысле У самой грани бытия... Пусть нелегко нам, ну так что же, К нам век тревожный наш ревнив. Мы чище сделались и строже, Все суетное отстранив. И мерой нас какой ни мерьте, Как ни оценивайте нас, Мы здесь в глаза глядели смерти, И мы не опустили глаз! 1942

БОРИС ПАСТЕРНАК

СМЕРТЬ САПЕРА

Мы время по часам заметили И кверху поползли по склону. Вот и обрыв. Мы без свидетелей У края вражьей обороны. Вот там она, и там, и тут она — Везде, везде, до самой кручи. Как паутиною, опутана Вся проволокою колючей. Он наших мыслей не подслушивал И не заглядывал нам в душу. Он из конюшни вниз обрушивал Свой бешеный огонь по Зуше.