Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник) Страница 118

* * *

Терракота откоса в кротком свете закатных лучей,Выше – медные сосны, как рать исполинских хвощей,Выше – хвойная зелень, которая блещет, как лак,А над ней в синеве чертит стриж свой прерывистый знак.

Далеко над водою разносятся всплески весла,И ответные всплески застывшая гладь донесла.Благородным вином под лучами играет вода –Это есть, это было и это пребудет всегда.

В ожиданье застыли вдоль врезанных в гладь береговВсе узоры несчетные листьев, травинок и мхов.Замерла, словно сердце, рябины набрякшая гроздь,И вплывает в пространство благой, но невидимый гость.

Не дано моим чувствам постигнуть его естество,Но пришествие вижу и тихое дело его,Ибо тайны полно и великого стоит трудаТо, что было, и есть, и останется впредь навсегда.

* * *

Надо знать разговорам цену, надо рот держать на замке,От несчетных слов постепенно затемняется всё в башке.Забывается, что измена часто скрыта речью пустой,Что слова – это только пена над холодной черной водой.

На язык ты сделался скорым, но слова – не лучший улов;Ты забыл язык, на котором разговаривают без слов.Слепо верил ты разговорам, а они – советчик худойИ подобны пенным узорам над холодной черной водой.

Так желанье любви подкатит, что потоком слова пойдут,Только страшно, что слов не хватит и всего сказать не дадут.Но всё глохнет, как будто в вате, не родится отзвук никак,И дыханье вдруг перехватит беспощадный холодный мрак.

Много лет займут разговоры – а паденье случится вдруг,И ни в чем не найдешь опоры – всё шарахнется из-под рук.Всё сольется в безумной спешке, изменяя наперебой,Только отблеск чьей-то усмешки ты во мрак унесешь с собой.

* * *

Устал я Землю огибатьИ сталью остройСо смехом латы пробиватьУгрюмых монстров;

Везде приветствуемым быть,Но только гостем, –Настало время мне вступитьНа шаткий мостик,

Где бани допотопный срубВсосался в землю,Где шуму красноватых струйОсины внемлют.

Устал я Землю объезжатьС войной во взоре –Теперь нужны мне дымный жар,Угара горечь.

И пар мне кожу обольетЦелебным лоском,И утомившаяся плотьУтратит жесткость,

Благоуханьем смягчена –Душой растений,И замолчит в душе струнаЗемных стремлений.

И тело бедное мое,И тягу к славеПар благотворный обойметИ переплавит.

К чему мне слава за спиной?Она – пустое,И только к даме неземнойСтремиться стоит.

И как по миру ни кружись,Забыв про роздых, –Реальна лишь иная жизнь,Лишь та, что в грезах.

Хоть много я сумел пройтиВ работе ратной –В мечтах за миг пройдешь путиДлинней стократно.

Так в путь, сквозь тысячи мировК своей невесте,Оставив плотский свой покровНа прежнем месте.

Пусть рыцарь над лесным ручьемОттенка медиСидит с заржавленным мечомИ сладко бредит.

* * *

Идет по низменным местамТропа неведомо куда.Болотной жирной пленкой тамПокрыта медная вода.

Трава в раскисших колеяхПо пояс в луже там стоит.Как воды в потайных ручьях,Свой шум осинник там струит.

В тот шум вплетают комарыДрожание тончайших струн.Подобьем звёздчатой коры –Лишайником покрыт валун.

Но пусть течет листва осинЗагробным сумрачным ручьем –Неотвратимо из низинТропа выходит на подъем.

Над дымкой розовой луговЗаблещет чешуя озерИ из-под мрачных облаковСвет вылетает на простор.

Застлав сияньем дальний вид,Над миром топей и осокЗакат торжественно горит,Как ясный сказочный клинок.

* * *

Опять возвращаюсь я мысльюНа берег тот сумрачный, гдеПо скату высокого мысаНисходят деревья к воде.

На темной воде маслянистой,Где красный мелькает плавник,Лежат стреловидные листья,Стоит, преломляясь, тростник.

Наполненный горечью воздухСверлят комары в полумгле.В шершавых серебряных звездахОдежда на каждом стволе.

Тяжелые ветви нависли,Как своды, над гладью литой,И кажется: смутные мыслиТекут под корою седой.

Как в капище веры старинной,Еще ледниковых времен,Звенит фимиам комариныйСредь мыслящих древних колонн.

Пособники сумрачных таинствСошлись у глухих берегов,В молчании вспомнить пытаясьЗаветы уплывших богов.

* * *

Кто взгляд зовет от близи к дали?Тот, кто талантлив беспредельно –Нагромождение деталейОн превращает в то, что цельно.

Кого нам свет явить не может,Не скроет полное затменье?К раскрытью тайны путь проложитОбычное земное зренье.

Кто учит не смотреть, а видеть?Тот, кто объединеньем занят.И в самой дальней ФиваидеТебя призыв его достанет.

Кто говорит, но не для слуха,И никогда не ждет ответа?Тот, в ком одном довольно духа,Чтоб влить его во все предметы.

На одиночество не ропщетЛишь тот, кто оказался в силахВо всём увидеть эту общность –И новый ток почуять в жилах.

* * *

По кузне отсветы бродят,Металл уже раскален,И снова пляску заводят,Сцепившись, тени и звон.

Кузнец осунулся что-тоИ болью кривится рот,Но алый отсвет работаНа щеки его кладет.

Ей нет никакого дела,Какой он болью пронзен,Она опять завертелаПо кузне тени и звон.

Ей нравится в пляске виться,Взметая тени плащом.Она сама веселится,И тут кузнец ни при чем.

Вовсю ликует работа,Ей любо металл мягчить,И в звоне безумья нотуНе всем дано различить.

Шипит металл возмущенный,Кладя работе конец.В дверной проем освещенный,Шатаясь, выйдет кузнец.

И видят из ночи влажнойНесчетные сонмы глазВ дверях силуэт бумажный,Готовый рухнуть подчас.

* * *

Я размышляю только об одном:Куда податься в городе ночном?Мой дом родной – как будто и не мой,И возвращаться некуда домой.

Устраивать свой дом – напрасный труд,Всё у тебя однажды отберут,И ты узнаешь, каково тогдаВ ночи плестись неведомо куда.

Расплатишься изломанной судьбойТы за желанье быть самим собой,Тебе оставят холод, ночь и тьму –Весьма способны близкие к тому.

Мне только бы согреться где-нибудь,А дальше можно и продолжить путь,Хоть забывается с таким трудомНе устоявший, обманувший дом.

* * *

Дни струятся ручьем,Молодость позади.Не сожалей ни о чемИ ничего не жди.

Пусть уплывает жизнь,Пусть ты совсем одинок –Ни за что не держись,Всё отпусти в поток.

Приобретенья – ложь,Всегда плачевен итог,Но как ты легко вздохнешь,Всё отпустив в поток.

* * *