На огненной черте - Константин Михайлович Симонов Страница 67

Петр поднимается выше, до самого карниза арки, посреди которого укреплен флаг. Он ставит ногу на узкий выступ, идущий вдоль стены. Раскинув руки, впластавшись в стену, начинает передвигаться по выступу. Вот уже недалеко и флаг, но дальше часть выступа сбита и нужно сделать большой шаг, чтобы перебраться на продолжение его. Петр, напрягшись, пытается нащупать ногой продолжение выступа, но не дотягивается.

З у б о в (громко). Сейчас загремит.

Ф и р с о в (волнуясь). Тише ты!

Л у к ь я н о в. Отставить!

С о л д а т ы (дружно). Отставить!..

— Эй, сержант!..

— Отставить!..

Петр, виновато покосившись вниз, двигается назад. Останавливается на развалинах на уровне карниза. Что-то решая, смотрит на флаг. Снимает автомат. Прицеливается. Гремят очереди. Древко дрогнуло и переломилось. Флаг падает вниз.

О д и н  и з  с о б р а в ш и х с я. Ловко сработал сержант!

Общее оживление.

П е т р (спускается по камням вниз. Подбегает к Лукьянову). Ваше приказание выполнено, товарищ полковник!

Л у к ь я н о в. Можете идти, товарищ сержант.

П е т р. Есть! (Бежит к своим.)

Лукьянов идет к зданию комендатуры.

З а т е м н е н и е.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Комендатура. Большой кабинет. В глубине кабинета на письменном столе сидит кудрявый  л е й т е н а н т  Ф е д о р о в с к и й. Одна нога его в ярко начищенном сапоге небрежно покоится на сиденье высокого кожаного кресла. Лейтенант напевает песенку, мастерски аккомпанируя себе на гитаре. Вокруг него в довольно живописных для военнослужащих позах расположились три военные девицы: Н и н о ч к а, К а т е н ь к а  и  С а ш е н ь к а. Появляется  Л у к ь я н о в. Он идет по кабинету. Звук его шагов скрадывает длинная ковровая дорожка, проложенная до самого стола. Сашенька случайно поворачивает голову, видит полковника.

С а ш е н ь к а (спрыгнув на пол, растерянно). Ах… Смирно!

Лейтенант и две другие девушки, соскользнув со стола, также вытягиваются перед полковником. Лейтенант механически, словно винтовку, приставляет к ноге гитару.

Ф е д о р о в с к и й (громко). Дежурный офицер лейтенант Федоровский.

Минута напряженного молчания. Полковник легким движением головы отсылает девушку к дверям, где стоит еще один стол с пишущей машинкой.

Л у к ь я н о в. Докладывайте, лейтенант Федоровский.

Ф е д о р о в с к и й (осторожно положив на стол гитару и снова вытянувшись). Что прикажете, товарищ полковник?

Л у к ь я н о в. Вам виднее… Что сегодня в городе?.. Как с питанием населения, как функционируют пункты медицинской помощи? Докладывайте.

Ф е д о р о в с к и й. Все будет исполнено, товарищ полковник. Теперь что — все успеем! Война-то ведь кончилась, товарищ полковник!

Л у к ь я н о в. Война кончилась, а служба — нет, и поэтому я надеюсь, что вы действительно все успеете. Сейчас вы всем займетесь, а вечером посидите здесь (взглянув на гитару) вместе с гитарой.

Ф е д о р о в с к и й (помрачнев). Есть… посидеть вечером вместе с гитарой.

Лукьянов, четко повернувшись, идет к двери.

(В сторону.) Все равно война кончилась.

Н и н о ч к а. Товарищ полковник, разрешите обратиться?

Л у к ь я н о в (поворачиваясь). Да.

Н и н о ч к а. Товарищ полковник, я подала вам рапорт с просьбой о переводе в часть, где служит мой муж, и…

Л у к ь я н о в. И я вам ответил, чтобы вы подождали демобилизации. Теперь это недолго.

Н и н о ч к а (волнуясь). Товарищ полковник!.. Мы не можем больше ждать!

Л у к ь я н о в. Вы пишете, что у вас большая любовь, а, говорят, большая любовь умеет ждать.

Н и н о ч к а. Да, товарищ полковник, большая любовь умеет ждать долго… очень долго… когда это необходимо, и поэтому мы ждали конца войны… Но большая любовь не может ждать ни секунды, когда необходимости нет, и поэтому мы теперь хотим быть вместе!

Л у к ь я н о в (помолчав). И все-таки вы подождете демобилизации. (Уходит.)

Н и н о ч к а. Абсолютно бессердечный человек!

Ф е д о р о в с к и й. Делаю вам замечание, товарищ младший сержант; действия начальства обсуждению не подлежат… А теперь, младший сержант Ниночка, попросите ко мне кого-нибудь из медсанбата.

Н и н о ч к а. Есть, лейтенант Костя! (Четко поворачивается и уходит.)

Ф е д о р о в с к и й (кричит в дверь). Кобылко! Сержант Кобылко!

В дверях появляется  с е р ж а н т  К о б ы л к о.

К о б ы л к о. Есть сержант Кобылко!

Ф е д о р о в с к и й. Узнать, что сегодня рубает Германия! Одна нога здесь…

К о б ы л к о. Есть узнать, что рубает Германия. Разрешите идти?

Ф е д о р о в с к и й. Иди.

Сержант Кобылко выбегает из комнаты.

А сейчас, ефрейтор Катенька, ефрейтор Сашенька, давайте еще одну тихонечко… (Берет гитару, тихонько запевает.)

Девушки подхватывают. Вбегает  с е р ж а н т  К о б ы л к о.

К о б ы л к о. Разрешите доложить, товарищ лейтенант?

Ф е д о р о в с к и й. Валяй.

К о б ы л к о. Германия рубает хлеб, сало и гороховый концентрат.

Ф е д о р о в с к и й. Как в очередях?

К о б ы л к о. Полный порядок. Тишина. Дети, старушки, котелки.

Ф е д о р о в с к и й. Ясно. Можешь исчезнуть.

К о б ы л к о. Есть исчезнуть. Разрешите доложить?

Ф е д о р о в с к и й. Что еще?

К о б ы л к о. Там фрицы… В смысле — немцы… пришли, музыканты, разыскали их по приказанию товарища полковника.

Ф е д о р о в с к и й (оправляя форму). Ничего, я сам их приму. Давай заводи… Да, а кто же переводить будет? Ниночку я отослал в медсанбат.

К о б ы л к о. Разрешите, товарищ лейтенант?

Ф е д о р о в с к и й. Ну?

К о б ы л к о. В роте у старшины Кузовкова — сержант Бородин, тот, что флаг давеча сшибал…

Ф е д о р о в с к и й. Ну?

К о б ы л к о. По-немецки чешет, как Риббентроп.

Ф е д о р о в с к и й. Ну что ж, если как Риббентроп, годится. Давай немцев и этого сержанта ко мне… пулей.

К о б ы л к о. Есть! (Убегает.)

Входят  н е м ц ы - м у з ы к а н т ы  с инструментами в руках, беленькие старички в аккуратных, но потертых фраках. Робко здороваются, выстраиваются вдоль стены. Слышны голоса: «Сержанта Бородина в комендатуру», «Бородина к лейтенанту Федоровскому».

Ф е д о р о в с к и й. Здравствуйте, товарищи… то есть граждане немцы. (Прошелся, оглядывая музыкантов. Останавливается около одного, трогает виолончель.)

Музыкант открывает футляр.

…Это можете? (Насвистывает мелодию романса: «Я встретил вас и все былое…».)

Музыкант часто кивает, вынимает виолончель, усаживается, начинает играть. Это звучит так неожиданно прекрасно, что все замирают. Вбегает  с е р ж а н т  К о б ы л к о, за ним — П е т р  Б о р о д и н.

К о б ы л к о. Товарищ лейтенант, разрешите…

К а т е н ь к а (шепотом). Тише!

Кобылко и Петр застывают у порога. Музыкант, доиграв фразу, останавливается. Ефрейтор Катенька и ефрейтор Сашенька аплодируют. Старый музыкант кланяется.

Ф е д о р о в с к и й (Петру). Немецкий знаешь?

П е т р. Более или менее, товарищ лейтенант Федоровский (косится на Кобылко). Риббентроп… (Петру.) Переводить сможешь?

П е т р. Постараюсь.

Ф е д о р о в с к и й. Скажи им, чтобы собрали всех, ну и открывали сезон. В парке там эстрада уцелела. В общем скажи… пушки кончили стрелять, время музыке играть!

П е т р (музыкантам). Товарищ лейтенант просит вас собрать всех ваших коллег и открыть музыкальный сезон в парке, на летней эстраде. Товарищ лейтенант привел известное изречение, что «когда пушки стреляют — музы молчат», а теперь же пушки умолкли — и… слово за музами.

Среди музыкантов оживление, возгласы: «Прекрасно сказано», «Прекрасно». Они робко аплодируют. Один из них, видимо дирижер, — он без инструмента, делает шаг вперед.

Д и р и ж е р. Прекрасно сказано!.. Господин офицер, мы с удовольствием подчиняемся вашему приказу. Ведь мы — музыканты. Музыка — наш хлеб.

Ф е д о р о в с к и й. Чегой-то они хлопают?

П е т р. Они одобряют ваши слова. Они просят сказать господину офицеру, что музыка их хлеб.

Ф е д о р о в с к и й. И даже с салом! (Громко смеется.)

П е т р (музыкантам). Товарищ лейтенант говорит, что вам будет положен специальный продовольственный паек.

Д и р и ж е р. Мы очень благодарны. Поверьте, нам было очень нелегко. Мы очень боялись…

Ф е д о р о в с к и й (взглянув