На огненной черте - Константин Михайлович Симонов Страница 60

Я н. То правда, пан товажиш?

Г р о м о в. Что я тебе, врать буду?

Я н. Пан товажиш, есть приказ генерала Крафта — завтра утром вшиско войско иде на прорыв.

Г р о м о в. Завтра утром?

Я н. Да. Коли я останусь живой, я не пойду до немцев, я пойду завтра в плен до русских.

С а п е р. Это коли живой будешь Думаешь, наши-то ушами хлопают? Сунетесь… жару дадут… употеете красным потом… Генерал Русаков поймал… не выпустит. (Говорит сквозь стиснутые зубы — донимает боль.)

Я н. То так. Немцы говорят: завтра пойдем на страшный суд.

С а п е р. Правду говорят… Учти, можно не успеть… в плен-то. Бой — дело такое… сгоряча хлопнут. Чего тебе, парень, до завтра ждать, коли сегодня удобный случай подвернулся?

Я н. Какой случай?

С а п е р. Да вот, бери этого человека и беги с ним вдвоем. Он ходить-то может, не то что я. Сейчас, ночью, и бегите.

Я н. О, то не можно. Бардзо войска. Охрана.

С а п е р. Да ты глянь за окно — погода какая. Вон вьюга как зверь воет. В такую ночь только из плена бегать. За два шага от часового пройдешь — не приметит.

Я н. Не можно. Поймают — расстрел.

С а п е р. Боишься? Ну смотри. Вспомнишь ты меня завтра, когда наши вас добивать будут. Вспомнишь, да поздно. Ты подумай — нам-то помирать не так обидно: знаем, за что помрем. За Россию, за Советскую власть! А ты за что помирать будешь? А?

Я н (молча смотрит на сапера, потом подходит к окну и приподнимает штору). Ночь темна, снежна. То правда.

С а п е р. Верное дело. Ты тут его проведешь, а когда к передовой подойдете, он дорогу покажет. То не простой солдат. Грамотный человек. Офицер.

Г р о м о в. Брось, отец!

С а п е р. Не бойся, сынок. Я людей понимаю, знаю, когда можно сказать. (Яну.) С ним придешь — тебя как своего встретят. Помог офицеру бежать. Понял?

Я н. Не можно, пан товажиш. Расстрел.

С а п е р (приподнимаясь). Ну и подыхай как пес! За Гитлера подыхай! Вот тебе мое предсмертное слово: сложишь ты завтра свои кости на нашей земле. В одной могиле погниешь с теми, кто твою Польшу разорил. Ожидай свою собачью смерть! (С искаженным от боли лицом падает на солому.)

Я н (с ужасом смотрит на него и невольно вытирает рукой пот, выступивший на лбу). То правда. Вшиско едно смерть. Так — смерть, так — смерть. Я достану пану офицеру немецкую шинель, автомат. Я ведаю пароль — можно пройти. Почекайте, я пойду взять шинель.

Г р о м о в. Стой! Слышь, ты в штабе работаешь? У генерала?

Я н. Так.

Г р о м о в. Можешь сейчас в штаб пройти?

Я н. Так. То можно. Але зачем?

Г р о м о в. Вот что… Может, удастся тебе в штабе какие-нибудь документы взять? Попробуй стащить… И бежим с ними.

С а п е р. Толково. Попробуй, Ян. Документы доставишь — большую помощь нашим сделаешь. Отблагодарят.

Я н. То трудно… А, вшиско едно! Можно спробовать. А ну, чекайте. Я скоро. (Уходит.)

С а п е р. Ходить-то можешь?

Г р о м о в (встает и ходит). Порядок. Дойду. Даже голова перестала болеть. Ром помогает. Спасибо генералу!

С а п е р. Еще хлебни… Флягу с собой… тоже…

Г р о м о в. Отец, ты-то остаешься!

С а п е р. Ненадолго остаюсь, сынок… Видать, к концу… Боль… в глазах темно… Так что мы с тобой, почитай, вместе отправимся… только в разные стороны!

Г р о м о в (прислушиваясь). Тихо. Вроде самолет гудит.

С а п е р. Ты что?!. Чудится. Метель воет.

Г р о м о в. Да нет же, ты послушай! И не один самолет.

Прислушиваются. Гул самолетов.

С а п е р. И то правда… Оказия! Похоже, «кукурузники» наши.

Взрывы бомб. Звенят стекла.

Г р о м о в. Наши! Бомбят!

С а п е р. Ну отчаянные ребята!

Вбегает  Я н  с шинелью и автоматом.

Я н. Пан товажиш, скорее! Русские самолеты. В штабе никого — все до убежища. Заберем документы. Вот шинель… (Помогает Громову надеть шинель.)

Г р о м о в (берет автомат, сует в карман флягу и подходит к саперу). Отец, прощай! Спасибо тебе. (Нагибается и целует его.)

С а п е р. Прощай, сынок! Долгой тебе жизни… большой, светлой жизни… Добрый путь, ребята! Бегите!

Г р о м о в. Адрес хоть дай — кому написать про тебя. Фамилия как твоя? Из какой части?

С а п е р. Не до того сейчас. Беги, сынок… время не ждет. Это и неважно… Скажи там — солдат помер. Русский солдат…

Я н. Пан офицер, скорее, скорее. Будет поздно.

Г р о м о в (махнув рукой). Эх!.. Прощай, отец! (Вместе с Яном убегает.)

С а п е р. Уйдут! Побомбили бы подольше… Постой! Я ведь еще не помер. Помогу самую малость… (С трудом встает, придерживая рукой рану на животе, сдирает с окна штору и ставит лампу на окно, прибавляя фитиль.) Свети, родная, свети сильней! Сам бы загорелся, чтоб посветить… да огня уже нету. Догорел… (Падает на пол.) Беги, сынок, беги. Это неважно, как фамилия… Нас всех не упомнишь, которые погибли… Скажи — солдат помер… Русский солдат…

Взрывы приближаются.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Комната в хате — временный командный пункт батальона. Слева — дверь, в стене против зрителей — два окна. Печь, кровать, застланная плащ-палаткой, широкая лавка у стены под окнами, стол с коптилкой и телефоном. За окнами воет вьюга. У стола что-то пишет  К р у п и н. Входит  Ш е в ч е н к о. Крупин вскакивает.

К р у п и н. Товарищ генерал…

Ш е в ч е н к о. Вольно… Где Кошкин?

К р у п и н. Сдает участок соседу. Командир полка приказал вывести батальон в село. На новое место идем, товарищ генерал?

Ш е в ч е н к о (снимая папаху и присаживаясь к столу). Дивизию в резерв командующему фронтом вывели.

К р у п и н (разочарованно). Как?

Ш е в ч е н к о. Вот так. Что? Не нравится?

К р у п и н. Приятного мало, товарищ генерал. То впереди были, а сейчас, когда дело к концу, в хатах отдыхать будем. Мы, откровенно говоря, уже на Писаревку нацелились. На Крафта.

Ш е в ч е н к о. Мало ли что. Может, я тоже нацелился. Наше дело солдатское, начальство лучше знает, на что нацеливать. Только отдыхать не придется. Выходим на рубеж у Яновки, где мы неделю назад стояли. Там будем оборону занимать.

К р у п и н. Да от кого же там сейчас обороняться, товарищ генерал? Разве что от вьюги? За десять километров от передовой.

Ш е в ч е н к о. Это еще неизвестно, как обернется. Есть предположение, что немцы ночью на прорыв пойдут.

К р у п и н. Неужели они туда смогут прорваться, товарищ генерал? Впереди столько войск.

Ш е в ч е н к о. Раз командующий фронтом нас туда посылает, значит, предвидит эту возможность. В общем, учтите, капитан: самый последний рубеж держать придется. За спиной у вас уж никого не будет. Если немцы к вам прорвутся — костьми лечь, но не пропустить. Так и передайте Кошкину.

К р у п и н. Слушаюсь.

Ш е в ч е н к о (встает). Надо ехать. О Громове слышали?

К р у п и н. Слышал, товарищ генерал. Лучшего друга я потерял.

Ш е в ч е н к о. Да… жалко… Ковалева знает?

К р у п и н. Знает.

Ш е в ч е н к о. Плакала?

К р у п и н. Представьте, нет, товарищ генерал. Только какая-то странная ходит.