На огненной черте - Константин Михайлович Симонов Страница 57

А р т и л л е р и с т. Бывает. Ты сам-то их прикрывай. Вон они встретились. Назад ползут.

Гулай стреляет. Ползком возвращаются  С у б б о т и н, В а л и е в, Ш а п к и н  и  л е т ч и к — молодой парень в комбинезоне.

Л е т ч и к (еще охваченный жаром недавнего боя, вскакивает на ноги и смотрит на небо). Вот дают прикурить! Вот дают наши!.. Гриша!.. Гриша! «Мессер» на хвосте! Давай в пике!.. Так! Правильно!.. Теперь свечку… Хорошо!.. Ого, Крылов-то, Крылов!.. Есть. Гробанулся один! Вот дает дедушка Крылов!

С к р и п к а. Та какой же ж тут дедушка? Они ж отсюда как те комары. Не узнаешь.

Л е т ч и к. Мура, браток! По почерку видно. Вон гляди, над селом разворачивается. Это и есть дедушка Крылов. Герой Советского Союза капитан Крылов Иван Иванович! Гляди, походочка какая! Король воздуха! Властелин неба!

Ш а п к и н. А ты чего хромаешь? Раненый?

Л е т ч и к. Мура, браток! Ногу ушиб. Заживет, как на собаке. А я им дал прикурить, братки? Верно? Видели? Три «юнкерса»! За Колю Пяткина. Ведущий мой был Коля Пяткин. Ас первейший. Король неба! Сегодня утром гробанулся. Пять «фоккеров», три «мессера» и мы вдвоем. Я, понимаешь, сцепился с двумя… Захожу «фоккеру» в хвост, а второй сверху… (Показывает на руках.) Раз очередь!.. Гроб! Сам — в пике… Второй висит. Свечу дал… Все! Гляжу, Коли нет. А он уже у самой земли. Костром горел… Сволочи!.. Пока восемь штук за Колю не гробану, спать не буду. Гляди, гляди! Крылов дерется… Давай, давай, капитан!.. Так… Эх, в хвост ему «мессер» заходит… Черта лысого его возьмешь!.. Вот он сейчас…

Никто не слышит шума подъехавшей машины и не замечает появившегося  Ш е в ч е н к о.

Ш е в ч е н к о (кладет руку на плечо летчику). Здравствуй, сокол ясный!

Все оборачиваются.

Ш а п к и н. Смирно!

Ш е в ч е н к о. Вольно, вольно!

Л е т ч и к. Виноват, товарищ генерал, не заметил.

Ш е в ч е н к о. Ничего. Зато ты там наверху все, что надо, заметил. Это ведь ты сейчас три самолета сбил?

Л е т ч и к. Так точно, товарищ генерал. Только меня тоже сбили.

Ш е в ч е н к о. На то и драка. Без синяков не бывает. А дрался ты замечательно, вся пехота тебе «ура!» кричала. Молодец! Какое звание носишь?

Л е т ч и к. Младший лейтенант, товарищ генерал.

Ш е в ч е н к о. Так вот, младший лейтенант. Видите, где моя машина стоит? Идите в машину. Я тут с пехотой побеседую, и поедем к командующему фронтом. Сам тебя ему представлю. Выполняйте!

Летчик уходит. Шевченко присаживается на пенек. Солдаты окружают его.

Ну, орлы, как обстановка?

Ш а п к и н. Вроде спокойно, товарищ генерал. Яновку забрал и не лезет.

Ш е в ч е н к о. Имейте в виду, орлы: спокойствие это предательское. У немцев времени нет. Для них сейчас вопрос жизни и смерти — скорее наше кольцо прорвать. А тоньше всего это кольцо как раз тут, где наша дивизия стоит. Поняли? Нам с вами врасти в землю надо. Учтите, противник в Яновку танки подтянул. Ждите гостей, артиллеристы. Хоть под гусеницами погибай, но танки пройти не должны. Ясно?

А р т и л л е р и с т. Ясно, товарищ генерал. Не пропустим.

Ш е в ч е н к о. И ночью, ночью не зевать, орлы. Кто у тебя ночью на посту стоять будет, сержант?

Ш а п к и н. Вот… рядовой Скрипка. И Субботин.

Ш е в ч е н к о. Глядите, орлы, чтоб ушки на макушке были. Не дремать, а то мигом у немца очутитесь. Ясно, товарищ Скрипка?

С к р и п к а. Товарищ генерал, когда Скрипка стоит на посту, уся Европа может спать спокойно.

Ш е в ч е н к о (смеясь). А Европа и не знает, кто у нее ночной сторож.

Слышится вой снаряда. Все ложатся. Субботин, столкнув с пня Шевченко, падает на него. Взрыв. Пауза. Все встают.

Ш а п к и н. Целы, товарищ генерал?

Ш е в ч е н к о (Субботину). Ты что ж это, орел, пихаешься? Разве так с генералами обращаются? Навалился как медведь.

С у б б о т и н. Виноват, товарищ генерал. Испугался за вас.

Ш е в ч е н к о. То-то, что виноват. Напрасно испугался. Уши есть, слышу, куда снаряд летит. Ничего бы со мной не случилось.

С к р и п к а. Ой! Гляньте, товарищ генерал! (Показывает на пень, в середине которого теперь торчит большой осколок снаряда.)

Ш а п к и н. Вот угадал! Точно где вы сидели, товарищ генерал. (Пробует вытащить осколок.) Черт, горячий еще. И засел глубоко.

Ш е в ч е н к о. Гм… Действительно… (смеясь). Как раз бы в живот. Приколол бы к этому пеньку, и сидел бы ваш генерал, как жук на булавке. (Субботину.) Выходит, я перед тобой виноват, орел. Спас ты комдива. А это что за кровь у тебя на руке? Задело?

С у б б о т и н (ощупывая руку). Я и не заметил. Поцарапало.

Ш е в ч е н к о. Выходит, побратимы мы с тобой стали. А ну давай на перевязку. Не возражать, живо. До свиданья, орлы! Осколок сберегите, потом заберу на память. (Уходит с Субботиным.)

Скрипка и Валиев разговаривают о чем-то с артиллеристами.

Г у л а й. Везет же ж людям!

Ш а п к и н. Генералу-то? Повезло.

Г у л а й. Да нет, Субботе везет. Теперь ему очень просто орден повесят за генерала. А у него уже «Слава» третьей степени.

Ш а п к и н. А тебе все завидно? Чужие ордена считаешь?

Г у л а й. Факт. У одного два ордена, а у другого значок «Первое мая». Игра природы! И чего я сам генерала не пихнул? Дикость!

Ш а п к и н. Скажи, Михаил, чего ты все орденами бредишь?

Г у л а й (оглянувшись). Товарищ сержант, как боевому другу и командиру, могу приоткрыть завесу. При условии — ша!

Ш а п к и н. Будь спокоен. Могила!

Г у л а й. Понимаете, есть одна… Ну, в общем, Катенька Пономаренко. Диспетчер такси была. Сейчас на Урале, в эвакуации. Это ж, я вам скажу, не девушка, а ноктюрн Шопена. Колоссальная наружность. В кино брали толпу играть. Так все же дело в том, что перед войной вокруг нее один бухгалтер свое сальдо-бульдо разводил. Вы же понимаете: что мне бухгалтер?! Детский лепет! Абсолютно неопасная профессия. Так вы ж представьте себе, что она мне теперь за этого бухгалтера пишет. Гвардии лейтенант, на Ленинградском. И заметьте — «Красное Знамя» имеет. Так этого ж еще мало. Вы, может, думаете — он в пехотной части или там танкист. Ничего подобного! «Катюши»! Вы ж понимаете: Катенька-Катюша. От двух бортов дуплетом в угол.

Ш а п к и н (смеясь). Да, брат, плохо дело. Гвардии лейтенант да еще «Красное Знамя». Это тебе на Золотую Звезду стараться надо.

Г у л а й. На Золотую не вытяну. Риску много — убить могут. А посмертно мне не хочется. Нет, товарищ сержант, мне бы небольшой подвиг, так… на «Отечественную» любой степени. Даже «Красная Звезда» пойдет. Остальное добьемся через личное обаяние. Так не везет же ж. Вот я имею надежду на это окружение — будем фрицев доколачивать, может, генерала какого заарканю. Это ж красота была бы. Хенде хох, и будьте любезны — орден!

Гремят взрывы, то близкие, то далекие.

Ш а п к и н. Подготовочку он, что ли, делает? А ну, славяне, по