Жуазель - Морис Метерлинк Страница 31

Дед. У меня нет охоты смеяться, уверяю вас.

Дядя. Тогда верьте тем, кто видит.

Дед (нерешительно). Я думал, что кто-то есть… Я думаю, что мне не долго осталось жить…

Дядя. Зачем мы станем вас обманывать? К чему нам это?

Отец. Наш долг говорить вам правду.

Дядя. Зачем друг друга обманывать?

Отец. Все равно вы бы не могли долго оставаться в заблуждении.

Дед (пытаясь встать). Хотелось бы проникнуть взором в эти потемки!..

Отец. Куда вы идете?

Дед. В ту сторону…

Отец. Не волнуйтесь вы так…

Дядя. Какой вы странный сегодня.

Дед. Это вы все кажетесь мне странными!

Отец. Кого вы ищете?

Дед. Не знаю, что со мной!

Старшая дочь. Дедушка, дедушка! Что вам нужно, дедушка?

Дед. Дайте мне ваши маленькие ручки, дети.

Три дочери. Вот, дедушка.

Дед. Почему вы все дрожите, дети мои?

Старшая дочь. Мы почти не дрожим, дедушка.

Дед. Мне кажется, что вы все бледны.

Старшая дочь. Поздно, дедушка, мы устали.

Отец. Следовало бы вам лечь спать; и дедушке также не мешало бы немного отдохнуть.

Дед. Я не мог бы спать в эту ночь!

Дядя. Мы ждем доктора.

Дед. Подготовьте меня к правде!

Дядя. Но правды нет!

Дед. Тогда я уже не знаю, что творится.

Дядя. Говорю вам, ровно ничего!

Дед. Хотел бы я посидеть у моей бедной дочери!

Отец. Вы отлично знаете, что это невозможно; не надо ее понапрасну будить.

Дядя. Вы увидите ее завтра.

Дед. В ее комнате не слышно никакого шума.

Отец. Я бы беспокоился, если бы услышал там шум.

Дед. Давно я не видал мою дочь!.. Вчера вечером я брал ее за руку, но не видел ее!.. Я не знаю, что с ней происходит… Не знаю, какая она… Не знаю больше ее лица… Должно быть, она изменилась за эти недели… Я чувствовал под моими руками маленькие кости ее лица. Между мною и ею и всеми вами осталась одна темнота!.. Я дольше так жить не могу… это не жизнь!.. Все вы здесь смотрите открытыми глазами на мои мертвые глаза, и никто из вас не сжалится надо мною!.. Не знаю, что со мной… Никогда не говоришь того, что нужно бы сказать… Все пугает, когда начнешь думать… Но почему вы все замолчали?

Дядя. К чему говорить, если вы не хотите нам верить.

Дед. Вы боитесь выдать себя!

Отец. Но будьте, наконец, благоразумны!

Дед. Давно уже от меня что-то скрывают!.. В доме что-то творится… Но теперь я начинаю понимать… Слишком долго меня обманывали! Вы думаете, что я никогда ничего не узнаю?.. Бывают минуты, когда я менее слеп, чем вы. Разве я уже в течение многих дней не слышу, как вы шепчетесь, словно находитесь в доме повешенного?.. Я не смею открыть все, что узнал в этот вечер… Но я узнаю всю правду! Я буду ждать, пока вы откроете мне правду, но я уже давно сам догадался о ней, помимо вас. А теперь я чувствую, что вы все бледнее смерти!

Три дочери. Дедушка! Дедушка! Что с вами, дедушка?

Дед. Я не о вас говорю, дети мои, не о вас… Я отлично знаю, что вы открыли бы мне правду, если бы их не было при вас!.. К тому же я уверен, что они и вас обманывают… Увидите, дети мои, увидите!.. Разве я не слышал, как вы все втроем рыдали?

Отец. Неужели в самом деле жена моя в опасности?

Дед. Не надо больше пытаться меня обманывать; теперь слишком поздно, и мне лучше, чем вам, известна истина.

Дядя. Но мы-то ведь не слепы!

Отец. Хотите войти в комнату вашей дочери? Здесь какое-то недоразумение, какая-то ошибка, которой надо положить конец. Хотите?

Дед (вдруг нерешительно). Нет; нет, не теперь… еще не теперь…

Дядя. Вы сами видите, как вы неблагоразумны.

Дед. Никогда не знаешь, сколько осталось невысказанного в жизни. Кто производит этот шум?

Старшая дочь. Это лампа так мерцает, дедушка.

Дед. Мне кажется, она очень беспокойна… очень беспокойна…

Дочь. Это холодный ветер колеблет огонь лампы.

Дядя. Нет никакого холодного ветра — окна закрыты.

Дочь. Мне кажется, лампа гаснет.

Отец. Все масло выгорело.

Дочь. Она совсем гаснет.

Отец. Мы не можем оставаться здесь в темноте.

Дядя. Почему?.. Я к ней уже привык.

Отец. В комнате моей жены есть свет.

Дядя. Мы возьмем оттуда лампу после того, как придет доктор.

Отец. И так достаточно светло; свет проникает со двора.

Дед. На дворе светло?

Отец. Светлее, чем здесь.

Дядя. Что касается меня, я люблю разговаривать в темноте.

Отец. И я. (Молчание.)

Дед. Мне кажется, что часы очень сильно стучат!..

Старшая дочь. Это потому, что никто не говорит, дедушка.

Дед. Но почему вы все молчите?

Дядя. О чем нам разговаривать?.. Вы сегодня прямо издеваетесь над нами.

Дед. В комнате очень темно!

Дядя. Да, не особенно светло. (Молчание.)

Дед. Мне нехорошо, Урсула; приоткрой окна.

Отец. Да, дочь моя, открой немного окно. И мне хочется подышать свежим воздухом.

Дочь открывает окно.

Дядя. Мы положительно слишком долго оставались взаперти.

Дед. Окно открыто?

Дочь. Да, дедушка, оно широко раскрыто.

Дед. Как будто оно не совсем открыто; ни малейшего шума не доносится снаружи.

Дочь. Да, дедушка, не слышно ни звука.

Отец. Поистине странная тишина.

Дочь. Можно было бы услышать шаги ангела.

Дядя. Вот почему я не люблю деревни.

Дед. Хотелось бы мне услышать какие-нибудь звуки. Который час, Урсула?

Дочь. Скоро полночь, дедушка.

Дядя принимается ходить взад и вперед по комнате.

Дед. Кто это шагает среди нас?

Дядя. Это я, я, не бойтесь. Я испытываю потребность двигаться. (Молчание.) Но я снова сяду; я даже не вижу, куда иду. (Молчание.)

Дед. Я хотел бы быть далеко отсюда.

Дочь. Где бы вы хотели оказаться, дедушка?

Дед. Не знаю куда — в другую комнату, все равно куда! Все равно куда!

Отец. Куда мы пойдем?

Дядя. Слишком поздно для того, чтобы выходить.

Молчание. Они сидят безмолвно вокруг стола.

Дед. Что я слышу, Урсула?

Дочь. Ничего, дедушка, это падают листья! Да, это листья падают на террасу.

Дед. Пойди закрой окно, Урсула.

Дочь. Хорошо, дедушка. (Она закрывает окно, возвращается и снова садится.)

Дед. Мне холодно.

Молчание. Три сестры обмениваются поцелуями.

Что я слышу теперь?

Отец. Это целуются сестры.

Дядя. Мне кажется, они сегодня очень бледны. (Молчание.)

Дед. Что я опять