Незападная история науки: Открытия, о которых мы не знали - Джеймс Поскетт Страница 74

Он был первым членом семьи, кому выпала возможность получить среднее образование, и для него это стало тяжелым ударом. Но Саха не опустил руки: ему не хотелось возвращаться в свою деревушку и торговать в местной лавке, как отец. Вместо этого Саха остался в Дакке и поступил в другую школу, которой заведовали бенгальцы, а не британцы. Но родители были крайне бедны и не могли его содержать, поэтому он начал зарабатывать себе на жизнь репетиторством. Каждый день он, разъезжая по городу на стареньком ржавом велосипеде, на дому обучал математике и физике детей из обеспеченных семей. Его трудолюбие в результате себя окупило. Он отлично сдал выпускные экзамены и был принят в Президентский колледж Калькуттского университета{535}.

В 1911 г. бедный уроженец сельской Бенгалии прибыл в самое сердце Британской империи в Индии. Среди тех, у кого Саха учился в Калькуттском университете, были некоторые из лучших ученых предыдущего поколения, с которыми мы познакомились в главе 6: Прафулла Чандра Рай читал там лекции по химии, а Джагдиш Чандра Бос преподавал физику. В 1915 г. Саха с отличием окончил университет и получил диплом магистра. Во время учебы он увлекся квантовой механикой и даже самостоятельно выучил немецкий язык, чтобы читать статьи Гейзенберга и Планка в оригинале. Но он не мог оставаться в стороне от мира политики. В Президентском колледже Саха сблизился с радикально настроенными студентами, многие из которых впоследствии сыграли ведущую роль в борьбе с колониализмом. Среди них был индийский националист Субхас Чандра Бос (впоследствии, во время Второй мировой войны, он поддержит нацистскую Германию, надеясь с ее помощью добиться независимости для Индии), а также Атулкришна Гош, один из лидеров революционной партии Югантар{536}.

По окончании учебы Саха обнаружил, что его карьерные возможности очень ограничены. Большинство индийских выпускников, преуспевших в изучении математики и физики, поступали на работу в Финансовый департамент в Калькутте – помогать британцам в управлении колониальной экономикой. Но Саха не допустили до экзаменов, поскольку из-за его участия в школьной акции протеста и тесного общения с радикальными студенческими лидерами в Калькуттском университете колониальные власти сомневались в его политической благонадежности. Индия в этом смысле ничем не отличалась от Китая или Японии: как и многим другим молодым людям с опасными антиправительственными взглядами, политическая ситуация не оставила Саха иного выбора, кроме как пойти в науку. Так он стал преподавателем физики в Калькуттском университете{537}.

Начало XX в. ознаменовалось в Индии всплеском антиколониальной активности. Хотя сопротивление британскому владычеству в той или иной степени существовало всегда, попытка раздела Бенгалии в 1905 г. подтолкнула многих, в том числе Мегнада Саха, открыто выступить против империи. Но британцы, верные своей циничной политике «разделяй и властвуй», отмахнулись от требований коренного населения. Как и в других странах, политическая ситуация в Индии неизбежно отражалась на развитии индийской науки. Саха, как и многие индийские ученые того времени, был убежденным антиколониалистом и считал, что наука и сама по себе должна сыграть важную роль в борьбе с колониализмом. С 1920-х гг. Саха начал открыто говорить о том, что для обретения политической независимости Индии необходимо развивать собственную науку и промышленность, чтобы избавиться от необходимости полагаться на британскую научно-техническую поддержку. Это представление разделяли многие участники антиколониального движения. «В обозримом будущем Индия вновь должна стать домом науки – не только как формы интеллектуальной деятельности, но и как средства содействия прогрессу ее народа», – заявил Джавахарлал Неру на заседании Индийского научного конгресса в Калькутте в 1938 г. Девять лет спустя, в 1947 г., Неру, сам изучавший естественные науки в Кембриджском университете (у него было не только юридическое образование), станет первым премьер-министром независимой Индии{538}.

Этот энтузиазм в отношении науки среди индийских националистов открыл перед Саха новые карьерные перспективы. В 1915 г. он поступил в докторантуру Университетского колледжа наук и технологий в Калькутте, который был основан лишь годом ранее двумя состоятельными бенгальскими юристами, приверженцами идеи независимости Индии. Один из учредителей был членом Индийского национального конгресса – главной политической организации, выступавшей за окончание британского правления. Он рассчитывал, что новое учебное заведение станет «всеиндийским научным колледжем… в который будут стекаться студенты со всех уголков Индийской империи». Вскоре после защиты диссертации Саха получил стипендию для дальнейшего обучения за рубежом. Он хотел поехать в США, но ему пришлось отправиться в Великобританию, куда он прибыл в начале 1920 г. Так Саха, который всегда смотрел на британцев косо, оказался в имперской метрополии. Должно быть, он чувствовал себя неловко, но все же постарался извлечь из пребывания в Лондоне как можно больше пользы, устроившись в физическую лабораторию Альфреда Фаулера в Имперском колледже в Лондоне. Именно здесь Саха совершил свое первое крупное научное открытие{539}.

В лаборатории Фаулера Саха начал изучать, что происходит при нагревании материи до экстремальных температур. С конца XIX в. физики знали, что при очень высоких температурах материя может переходить в необычное состояние, известное как плазма. В этом состоянии электроны, казалось, свободно перемещаются между атомами, что приводит к образованию электрически заряженного облака и излучению энергии. Но, помимо этого базового представления о физике высоких температур, никто толком не знал, как детально описать или объяснить происходящее. В марте 1920 г. Саха опубликовал в журнале Philosophical Magazine статью, в которой, опираясь на свои познания в квантовой механике, описал точное соотношение между температурой, давлением и степенью ионизации плазмы. Предложенная им формула впоследствии стала известна как ионизационное уравнение Саха и оказалась чрезвычайно полезной не только с теоретической точки зрения, но и для объяснения широкого спектра физических явлений. Позже идеи Саха были применены для идентификации элементов, содержавшихся в звездах, а также для описания того, что происходит на поверхности Солнца{540}.

В 1921 г. Саха вернулся в Индию и получил должность профессора в Калькуттском университете. В последующие годы он продолжал совмещать научную и политическую деятельность. В 1930-е и 1940-е гг., перед обретением Индией независимости, он тесно сотрудничал с Индийским национальным конгрессом, работал в Национальной комиссии по планированию и в Совете по научным и промышленным исследованиям. Он также поддерживал регулярные контакты с советскими учеными, а в 1945 г. даже посетил Советский Союз, где познакомился с Петром Капицей и другими членами Академии наук СССР. Он вернулся в Индию, еще более воодушевленный политической силой современной науки. Саха был убежден, что индийским националистам необходимо сосредоточиться на «монументальной задаче применения научных и индустриальных методов… как это было сделано в СССР». Когда Индия наконец-то добилась независимости, Саха еще активнее занялся политикой, решил участвовать в выборах и в 1952 г. был избран членом парламента от Революционной социалистической партии, популярной в его любимой Бенгалии. Саха был радикалом во всех смыслах этого слова{541}.

Это был период, когда многие индийские ученые, как и Мегнад Саха, не отделяли науку от политики. У всех было свое мнение по поводу того, как Индия должна добиваться независимости: разумеется, лишь немногие придерживались таких же революционных взглядов и хотели последовать по пути Советского Союза. Тем не менее, несмотря на эти различия, большинство индийских ученых того времени видели прямую взаимосвязь между своей научной деятельностью и борьбой за независимость. Шатьендранат Бозе был одним из тех, кто разделял взгляды Саха в отношении как будущего физики, так и будущего Индии. Летом 1905 г. 11-летний Бозе организовал в Калькутте собственную акцию протеста против раздела Бенгалии. Он ходил по домам, собирал импортные британские ткани и сжигал их посреди улицы. Так он поддерживал антиколониальное движение свадеши, охватившее в то время Бенгалию: националисты призывали бойкотировать британские товары, чтобы снизить зависимость Индии от британского импорта и подстегнуть развитие индийской промышленности. В отличие от Саха, Бозе не пострадал от своего политического активизма. Он окончил Индуистскую школу в Калькутте, в 1909 г. поступил в Президентский колледж, а по его окончании устроился преподавателем физики в новый Университетский колледж науки и технологий. Здесь он и познакомился с Саха{542}.

Саха и Бозе происходили из очень разных слоев общества. Саха родился в маленькой деревушке в бедной семье, принадлежавшей к одной из низших каст, Бозе – в довольно состоятельной калькуттской семье из высшей касты.