Кровавый лед Кронштадта. 1921 год - Владимир Виленович Шигин Страница 8

молодой республики. Но такое напряжение не могло продолжаться бесконечно. «Лейтмотивом (матросов – В.Ш.) является жажда отдыха, надежда на демобилизацию в связи с окончанием войны и на улучшение материального и морального состояния, с достижением этих желаний по линии наименьшего сопротивления. Все, что мешает достижению этих желаний масс или удлиняет путь к ним, вызывает недовольство», – писал в декабре 1920 года в Особый отдел ВЧК начальник специального отдела ВЧК Фельдман о настроениях матросов Балтики.

В политический отдел Балтийского флота от матросов и солдат Кронштадтского гарнизона шел поток жалоб, о тяжелом положении их родственников в селах и деревнях, о несправедливости продразверсток и необходимости их отмены. Кто-то просто жаловался в надежде на помощь, кто-то требовал немедленной отмены продразверстки, а кто-то и угрожал взяться за оружие. Особенно много жалоб было от матросов, вернувшихся из отпусков. И с каждым днем тон этих писем становился все жестче. Из донесения комиссара Кронштадтской крепости «За последнее время участились жалобы красноармейцев на неправильные действия местных советских властей, больше всего за неправильную реализацию продовольствия и т. п.»

Авиагруппа, собранная в Ораниенбауме для бомбардировки Кронштадта

В феврале сообщения комиссаров о проявлениях недовольства продовольственной разверсткой на кораблях и в береговых частях Кронштадта становятся почти повсеместными. Относительно личного состава Кронштадтской крепости Побалтом было сделано следующее общее заключение: «В частях крепости, несущих гарнизонную службу, чувствуется усталость. Волнующие вопросы: неправильная разверстка хлеба на местах, необеспеченность семей, недостаток обуви и др.»

Недовольство продразверсткой высказывали не только матросы Кронштадта, но и всего Балтийского флота. Так в феврале в Побалт поступали донесения о жалобах «на неправильные действия провинциальных властей и неправильную реквизицию хлеба» с кораблей, стоявших в Петрограде, в т. ч. с эсминцев «Победитель», «Внушительный», «Гарибальди», «Инженер-механик Дмитриев», подводных лодок «Волк», «Тур», «Леопард» и других кораблей.

Подобные настроения отмечались среди частей Укрепленного берегового района южного побережья Финского залива, в морской воздушной авиации, дислоцированных в районе Ораниенбаума. Из политического докладе Побалта за вторую половину февраля: «В частях… отмечается большое недовольство действиями местных властей на родине; прибывшие из отпусков рассказывают о несправедливостях на местах и этим подрывают боевой дух и настроение беспартийной массы». Недовольство матросов и красноармейцев отражало настроения крестьянства.

Следует отметить и то, что в отличие от армии, где за годы Гражданской войны выросла плеяда «своих» красных командиров из низов, на Балтийском флоте командный состав на кораблях и фортах по-прежнему почти полностью состоял из бывших офицеров, которые не забыли ни пережитого террора, ни унижений. Из воспоминаний комиссара Балтийского флота М. Кузьмин: «Все они (бывшие офицеры – В.Ш.) были между собой спаяны, среди них была своя дисциплина. Жили замкнуто… В кают-компаниях они были хозяева, коммунистических сил там совершенно не было».

Чрезвычайно нервировала моряков и задержка с демобилизацией, особенно старослужащих. А их настроение передавалось молодым матросам. Некомплект же личного состава в частях и на кораблях приводил к дополнительным нагрузкам. Все это крайне отрицательно сказывалось на дисциплине. Процветало дезертирство. Ежемесячно дезертировало до четырехсот матросов и солдат. Командиры (из бывших офицеров) старались вообще лишний раз матросов не трогать. Старослужащие матросы жили большей часть вообще на частных квартирах, а на службы у приходили по желанию. Процветало воровства, картежной игры, самовольных отлучек.

В предыдущих главах мы уже подробно писали о крайне жестокой и не совсем удачной попытке Л.Д. Троцкого покончить с наиболее активной массой революционных матросов – собрать их всех в одном месте и уничтожить руками белогвардейцев. В этом по-настоящему дьявольском плане весь Троцкий – жестокий, циничный и абсолютно аморальный. Именно по его приказу со всей России были собраны в Морскую экспедиционную дивизию многочисленные отряды, а затем брошены на убой под Мариуполь. План Троцкого практически удался: дивизия была фактически уничтожена, а большая часть матросов вырублена белоказаками. Более того, именно оставшиеся в живых разъяренные матросы, проявили себя наиболее беспощадными карателями, уничтожая оставшихся в Крыму осенью 1920 года белогвардейцев и им сочувствующим. Но в главном Троцкий просчитался. Он явно недооценил революционных матросов, полагая, что те не поймут и не узнают, кто и зачем бросил их на убой под Мариуполь! Матросы все поняли и все узнали! А потому, беспощадно расправившись с белогвардейцами в Крыму, они зимой 1920–1921 года несколькими эшелонами двинулись в Кронштадт, чтобы уже там начать разборки с Троцким и другими большевистскими руководителями.

Отметим, что к злости за преднамеренную гибель своих товарищей под Мариуполем, у возвращавшихся в Кронштадт с юга матросов была еще одна серьезная претензия к большевикам – их расправа с движением батьки Махно. Отметим, что большая часть возвращавшихся в Кронштадт матросов сами прошли через армию Махно и служению идеям коммунистического анархизма. Они прекрасно помнили, как в 1919 году именно анархисты Махно, ударив в тыл армии Деникина, спасли от падения Москву, как именно анархисты Махно, помогая Красной армии, в Чангарско-Перекопской операции в ноябре 1920 года, во встречном сражении перемололи последний резерв Врангеля – конный корпус генерала Барбовича, а затем были предательски расстреляны из пулеметов своими союзниками-большевиками…

Учитывая, что идеи анархизма всегда были ближе матросским сердцам, чем идеи большевизма, можно понять, что с прибытием в Кронштадт прошедшей школу махновщины «Братвы», маятник политического предпочтения там окончательно склонился в сторону анархистов. Дело в том, что в украинский степях весной 1921 года еще шли кровопролитные бои Красной армии с отрядами Махно и кронштадтские матросы не только всей душой переживали за исход этих боев, но, вполне предсказуемо, возлагали надежды на будущее объединение с махновцами для совместной борьбы за идеалы революции и анархокоммунизма.

Несколько забегая вперед, отметим, что и в дальнейшем, в ходе самого восстания, роль махновской идеологии имела тенденцию к усилению. Так, комиссар военмор Н.И. Фролов, участник первого наступления на Кронштадт, докладывая по результатам наступления (в основном по сообщениям перебежчиков), писал: «Всех обитателей Кронштадта можно разбить на три категории: 1) Махновцы-хулиганы (большинство, действительно, находились у Махно). 2) Офицерство (определенная белогвардейщина), прикрывающаяся под маской «выборности советов», держится пока в тени, незаметна для масс. 3) Все те, которые не примкнули к 1-й и 2-й категориям, находятся между ними».

Из воспоминаний адмирала Г.И. Левченко: «В связи с уходом на фронты Гражданской войны лучших матросов флота – выходцев из рабочих, на кораблях осталось мало политически сознательных матросов. Пополнение экипажей проводилось значительной частью за счет крестьянства южных губерний, среди которых было много недовольных Советской властью, в частности, вследствие изъятия у них излишков хлеба по системе продразверстки. Кроме того, на флот проникло много деклассированных элементов и