Операция «Турнир». Записки двойного агента - Анатолий Борисович Максимов Страница 16

Деловые отношения с «медвежатником» я поддерживал не один год. Мои родители и брат, товарищи по работе пользовались его услугами. Его замки отлично работают в различных уголках Москвы, переезжают с квартиры на квартиру с хозяевами. А для меня это память о русском умельце.

Получение отдельной квартиры было делом весьма необычным в то время. После возвращения из Японии я узнал, что делом занималась специальная комиссия от парткома. Она долго не хотела верить, что два сотрудника КГБ по-человечески помогли друг другу в таком сложном вопросе, как получение жилья «в стране победившего социализма».

И тем не менее, как бы мы ни критиковали нашу социалистическую систему за проблемы с жильем, многие, даже очень многие и отнюдь не из «элитных» учреждений вроде ЦК, КГБ, МИДа, а рядовые граждане России получали бесплатные квартиры.

Жилье находилось в типичном «хрущевском доме» – девятиэтажном, панельном. Народ будто бы прозвал эти дома «хрущобами» – от слов: «Хрущев» – инициатор массового дешевого строительства таких домов, и «трущобы» – самые худшие жилища во всех частях мира, населенные беднейшими слоями населения.

Но это было несправедливо: Никита Сергеевич дал людям жилье задолго до назначенного им самим времени построения коммунизма в СССР в восьмидесятом году. Моя радость по поводу этой крохотной квартиры была столь искренней, что в семидесятые годы новая квартира в кирпичном доме, ее три комнаты с просторной кухней и двумя широкими лоджиями не была столь радостно желанной, как это скромное жилье на седьмом этаже «хрущевского дома».

Рождение «Тургая»

Химическое направление к моему отъезду возглавлял Николай Прокопьевич Карпеков, фронтовик, бывалый разведчик, человек веселого нрава. До недавнего времени он возглавлял НТР в лондонской резидентуре. Человек нестандартных решений, Карпеков любил шутку, подмечая юмористические стороны нашей повседневной действительности. Когда появлялся новый источник информации и резидентура сообщала о нем в Центр, неофициальным согласием и благословением на работу с ним служило присвоение источнику клички. Кто вел оперативное дело, тому из сотрудников на восьмом этаже и предоставлялась такая честь.

Но Карпеков не был бы Карпековым, если бы не превращал поиск звучного псевдонима в своеобразное соревнование между «химиками». Мы по четыре-пять раз предлагали ему клички, а он все шутил:

– Что, химики-лирики, иссяк родник фантазии? Как будем работать, если даже толкового псевдонима не можем придумать ни скопом, ни в розницу?

Но вот кличка найдена – что-то вроде «Синг» или «Крап». Требование шефа гласило, что кличка должна «стрелять» своим звукосочетанием, уверяя всех: не может быть иностранец плохим источником с такой кличкой.

Но истинные муки я претерпел, когда придумывал псевдоним для своего личного дела. Была такая практика: перед выездом за рубеж на длительное время каждый готовил свое личное дело, в которое входили сведения о сотруднике, автобиография и легенда-биография, анкеты, адреса и телефоны родственников, план подготовки и план-задание на разведработу в стране в составе резидентуры, а также список документов для работы под прикрытием, в моем случае для работы «под крышей» Внешторга.

Псевдоним? Казалось, очень просто: берешь отчество матери или отца, брата жены и так далее. Но уже первая попытка упростить процедуру потерпела неудачу.

– Не смеши меня, дорогой, – удивленно воскликнул шеф, – это я уже слышал сто раз! Где фантазия? Где полет мысли? Где молодое видение проблемы?

В эмоциональном Карпекове бурлила восточная кровь. Я уныло побрел к коллегам, сам себе удивляясь, что пришел в голову такой примитивный псевдоним, как «Григорьев» – по имени моего дяди-журналиста.

Стали думать вместе с «ВВ» – опять отказ. Призвали на помощь соседей – отказ, испытали Карпекова на его охотничьи страсти – то же самое. Через неделю мучений в наш кабинет ворвался коллега-«химик» и торжествующе бросил на стол газету «Правда».

– Вот! Вот где собака зарыта! – указал он на статью в газете и, имея в виду шефа, добавил: – Он теперь от нас не отвертится.

Мы прильнули к газете: статья под заголовком «Хлеборобы Тургайской долины готовятся к севу». До нас медленно доходил коварный замысел коллеги: Карпеков был родом из этих мест и не раз рассказывал о Тургайской долине в Сибири. Все взглянули на меня, словно ища приметы жителя этой местности. Первым нарушил молчание «ВВ», больно переживавший провалы с предложенными им псевдонимами:

– Анатолий, ты – «Тургай»! Вылитый «Тургай»…

– И чем же «Тургай» не нравится тебе? – во время очередного доклада спросил шеф.

– Похож на собачью кличку…

– Э, дарагой, зато никогда и ни у кого не будет такого звучного псевдонима. Одобряю!

Конечно, не будет, подумал я: не так много начальников вышло из Тургайской долины, тем более в НТР. Но все же вздохнул с облегчением. Да, Восток – дело тонкое.

В среде разведчиков есть правило: вместе не собираться, ресторанных застолий избегать. Но это официально, в жизни все наоборот. Лед и пламень – конспирация и ее отсутствие.

Мой отъезд в Японию я решил отметить в кафе-ресторане «Армянский» – кухня отменная, маленькие тихие кабинеты. Но нужно разрешение руководства, то есть – Карпекова. Приглашать ли его? Он желанный гость, но не подвести бы его перед руководством.

– И слышать не хочу, и знать ничего не знаю, – замахал руками темпераментный шеф. – А когда это будет?

Я назвал дату.

– Нет, нет и нет… А где это будет?

Я пояснил.

– Нет, нет и нет… А во сколько?

Я сообщил время.

– Нет, нет и нет…

Точно в назначенное время сияющий шеф вошел в кабинет ресторана, где разместилась наша компания. Не спрашивая разрешения, Карпеков взял руководство застольем в свои руки и показал образец тамады.

За пару дней до отъезда, но уже в узком кругу, я отмечал наше отбытие в Японию дома. Вместо стола у нас была снятая с петель дверь, которую мы поместили на уложенные чемоданы. Кстати, дверь спасала нас еще не однажды, когда было нужно организовать большой стол для неожиданно нагрянувшей компании.

Глава 3. В стране восходящего солнца

На Японских островах

В первых числах марта я, Нина и дочь Ирина вылетели в Токио. Маршрут лежал через Ташкент и Дели. Мы провели ночь в индийской столице, где с нашего трудяги Ту-104 пересели на комфортабельный «Боинг-707», который с посадками в Бангкоке и Гонконге принес нас к берегам Страны восходящего солнца.

Какая она, Япония? Я читал книги об этой удивительной стране, расспрашивал коллег, работавших там. Но все же: как в ней сочетаются элементы японского и западного быта? Что означает для молодого