Подвиг подплава Балтийского флота. Боевые действия в Финском заливе. 1943 г. - Мирослав Эдуардович Морозов Страница 15

комбригом Верховским. В его служебной характеристике за 1943 г. командующий флотом написал: «Сам капитан 1-го ранга Верховский и его штаб оказались в хвосте настроений отдельных командиров лодок. Дисциплина на бригаде низкая. Капитан 1-го ранга Верховский, вступив в командование бригадой, долгое время не мог наладить правильных взаимоотношений с начальником Отдела подводного плавания. В море ходить не любит. Ни одного похода, даже до островов (имеются в виду о-ва Лавенсари и Сескар. – Авт.), т. Верховский не возглавил. Много совещается с подчиненными командирами. Сам решения принимает без желания. Оперативно-тактическая подготовка достаточная. На знаниях т. Верховского как подводника сказалось пребывание почти 2 года на фронте[63]. Мало уделяет внимания хозяйственным вопросам»[64]. К этому необходимо добавить, что после окончания в 1932 г. командирского класса Учебного отряда подводного плавания Верховский больше никогда нигде не учился, не заканчивал Военно-морской академии или равных ей курсов, хотя на новой должности у него было немало подчиненных с академическим образованием, включая двух командиров подлодок (П.Д. Грищенко и В.А. Тураева). Из всего вышеизложенного можно сделать закономерный вывод, что особым авторитетом у подводников новый комбриг не пользовался, а серия чрезвычайных происшествий на соединении обнажила наличие проблем и в глазах вышестоящего командования.

Тем временем мероприятия по развертыванию 1-го эшелона лодок шли своим чередом. 20 апреля командующий КБФ подписал директиву ВС КБФ № ОП/517сс, которой ставил новые задачи перед командующим ВВС и командиром КМОР. В ней никаких задач по воздушной разведке не ставилось, а главным районом нанесения бомбо-штурмовых ударов определялись дозоры в районе о. Гогланд – о. Большой Тютерс – Вигрунд[65]. Одновременно требовалось «немедленно приступить к бомбардировочным действиям по МЗ-М противника в районе Б. Тютерс – б. Неугрунд – б. Вигрунд». Для маскировки маршрута форсирования заграждения «Зееигель» через Нарвский залив требовалось произвести отвлекающие бомбардировки заграждений юго-восточнее и северо-восточнее о. Гогланд. Даже по отчетным данным эффект от этих бомбардировок был невелик. Совершив 65 вылетов бомбардировщиков Ил-4 и 75 гидросамолетов МБР-2, израсходовав 473 бомбы ПЛАБ-100 и 200 ФАБ-100, удалось вызвать всего 48 «взрывов большой силы»[66]. От примерно 5300 мин, находившихся в данном районе, это составляло менее одного процента.

Задача по уничтожению дозоров противника на заграждении «Зееигель» выполнялась ВВС флота с еще меньшим качеством. До конца апреля из-за плохих метеоусловий вылетов не делалось, а после установления летной погоды командование ВВС почему-то решило возобновить удары по кораблям противника в Хапасаарских шхерах, хотя было понятно, что находившиеся там финские канонерки и сторожевые катера не примут участия в несении дозоров на заграждении «Зееигель», поскольку имели свой участок ответственности на север от о. Гогланд.

2 мая под удар штурмовиков попадали стоявшие на стоянке у о. Ванханкюлянмаа финские канонерские лодки. Результатом налетов стало бомбовое попадание в канлодку «Турунмаа» (приткнулась к отмели, но впоследствии поднята и отремонтирована противником) и потеря нами еще одного штурмовика. До того момента, когда в ночь на 12 мая от Лавенсари на запад вышла первая подлодка, дозор на «Зееигеле» подвергся всего двум воздушным ударам четверок штурмовиков – 4-го и 11-го числа. Вражеское соединение никаких потерь не понесло, мы же лишились одного Ил-2, сбитого зенитным огнем, и еще одного получившего повреждения. 16, 20 и 21 мая состоялось четыре групповых авиаудара по дозору, в которых приняли участие в общей сложности 18 Илов. И вновь никаких результатов, кроме потерь с нашей стороны (сбито три Ил-2, один поврежденный в бою разбился при посадке), не имелось. Помимо штурмовиков регулярно вражеский дозор атаковывался небольшими группами истребителей И-153 и И-15бис из состава дислоцировавшегося на Лавенсари 71-го краснознаменного истребительного авиаполка[67], но и им, несмотря на многочисленные удары, не удалось добиться никаких успехов. Главной причиной столь низкой эффективности помимо малочисленности штурмовой авиации КБФ (всего один полк, имевший к началу 2-го квартала 30 исправных Ил-2) было сильное противодействие вражеских истребителей, стремившихся перехватить каждую группу наших самолетов в небе над восточной частью залива. Это обуславливало необходимость придания штурмовикам сильного воздушного эскорта, а в случае если по какой-то причине его обеспечить не удавалось, вылет штурмовиков прерывался. 18 мая в своей телеграмме командиру 9-й штурмовой авиабригады вице-адмирал Трибуц обратил внимание на случай прекращения полета из-за якобы недостаточного прикрытия истребителями, и два случая безрезультатных вылетов по данным разведки из-за опоздания со взлетом самолетов с аэродрома. По его мнению, среди руководящего состава 7-го гвардейского штурмового авиаполка укоренилась нездоровая тенденция – летать с большим истребительным прикрытием. В той же авиачасти из-за неорганизованности и слабой подготовки только за первую половину мая произошли одна катастрофа и две аварии. Не ставя под сомнение справедливость последнего упрека, следует отметить, что только в течение мая ВВС КБФ потеряли в воздушных боях бомбардировщик, три штурмовика и 19 истребителей, а еще 17 самолетов, принадлежавших к этим же родам авиации, не вернулись на базы по неизвестным причинам, что также в большинстве случаев означало гибель от ударов воздушного противника[68]. В условиях нерешенности вопроса обладания господством в воздухе над Финским заливом борьба наших штурмовиков с неприятельскими корабельными дозорами не могла быть эффективной.

Перед силами Кронштадского МОР, а точнее, начавшей формирование 20 апреля Островной ВМБ уже упомянутой директивой № ОП/517сс была поставлена задача демонстративными действиями отвлечь силы противника от участка прорыва подлодок в Нарвском заливе, а также нанести потери вражескому дозору. Из-за обилия плавающего льда и неготовности катеров силы ОВМБ приступили к решению этих задач с ночи на 7 мая, то есть непосредственно перед прорывом первых подлодок. Для этого пришлось использовать практически все имевшиеся на Лавенсари исправные катера, сняв их с несения базового дозора. В первую ночь две группы, насчитывавшие в общей сложности четыре сторожевых катера МО, произвели бомбометания по минным полям севернее и южнее о. Гогланд. Катерам удалось подорвать 17 мин, но при возвращении на мелкопоставленной мине подорвался и затонул МО № 209. На следующую ночь отряд, включавший в общей сложности пять МО и три бронекатера, вышел для нападения на дозор. Отряд разбился на группы, лишь одной из которых удалось обнаружить силы противника. Хотя моряки даже несколько преуменьшили силы неприятеля (они приняли тральщик и три тяжелых плавбатареи за два сторожевых корабля и два катера), они посчитали его намного сильнее собственного (три МО) и от боя уклонились. В отчете ОВМБ за 2-й квартал 1943 г. в качестве вывода по данной акции значилось: «Посылка незначительного количества катеров «МО» на линии дозоров противника с задачей их уничтожения – явно обреченная на неудачу операция и особенно с