Мифы Великой Победы - Армен Сумбатович Гаспарян Страница 11

Дальше начинаются странности. Почему-то заместитель начальника Управления «Смерш» не докладывает в вышестоящие инстанции, прежде всего – командующему фронтом, что происходит в районе. Командующему не выделяется дополнительная охрана и бронетехника сопровождения. Меры предосторожности принимаются просто запредельно смешные: для проверки маршрута перед поездкой командующего был отправлен «студебеккер» со взводом солдат. Естественно, если вы ведете партизанскую войну, вам спрятаться от одной машины труда не составит.

В семь часов вечера кортеж из четырех машин отправился в путь. Помимо Ватутина и уже упомянутого мною Крайнюкова в кортеже находятся 10 штабных офицеров и несколько бойцов охраны. По дороге они услышали стрельбу. Ватутин приказал остановиться и отправил майора-порученца выяснить обстановку. Остановленный кортеж тут же попал под обстрел бойцов УПА. Они, прячась за домами, взяли кортеж генерала в классические «клещи».

Ватутин получил пулю в верхнюю часть правого бедра, у него раздроблена кость. Два бойца охраны посадили истекающего кровью командующего в машину, но сразу уехать не получается: машина перевернулась. Пока нашли сани, пока на них доставили раненого генерала в госпиталь армии, Ватутин потерял очень много крови. Квалифицированная медицинская помощь была ему оказана только спустя пять часов.

2 апреля народный комиссар внутренних дел УССР Василий Рясной отправил заместителю главы НКВД СССР Василию Чернышеву докладную записку с описанием этого боя. В документе отмечалось, что нападавших было сорок человек, охрана энергично отстреливалась, бандитам удалось окружить одну машину, в которой находилось три человека, в перестрелке они были убиты. То есть потери все-таки признали. Обычно всегда старались доложить в Москву, что «потерь нет», иначе это воспримут как недоработку местных органов НКВД.

Дальше, естественно, пошли бюрократические игры. Ну не могли же каких-то жалких сорок человек победить самого генерала Ватутина! Поэтому уже через несколько дней начали говорить, что нападавших было триста пятьдесят – и все они напали на одного Ватутина. Потом ему на подмогу послали дивизию НКВД, которая и вступила в бой. Словом, включился понятный механизм пропаганды.

На самом деле дивизия действительно появилась. Потом бойцы НКВД прочесали весь район, провели 65 специальных операций, уничтожили 1129 участников бандформирований украинских националистов. Но из всего этого совершенно не следует, что дивизия НКВД сразу понеслась выручать генерала Ватутина. Никто в штабе фронта даже не знал, что происходит, пока в госпиталь не доставили смертельно раненого генерала.

На Волыни в тот момент действовала специальная разведгруппа Наркомата госбезопасности «Тайга». Ею руководил из Москвы лично начальник 4-го Управления Народного комиссариата государственной безопасности СССР «НКВД-НКГБ» знаменитый чекист Павел Судоплатов. Если кто-то не знает, это управление занималось разведывательно-диверсионной работой за линией фронта. После известий о нападении на Ватутина Судоплатов приказывает «Тайге» немедленно переключиться на поиск и ликвидацию людей, которые покушались на генерала. Уже 9 апреля в Москву передается информация об обстановке накануне боя: «Дорогу контролировала боевка службы безопасности подполья ОУН под командованием Феодосия Павлюка, туда же подтянулись отряды «Черкеса» и «Жука» – суммарно не более 100 человек. Они устроили засаду, хотели напасть на марширующую колонну какой-нибудь из частей, но, однако, колонну не дождались. На несчастье Ватутина, на бандеровскую засаду напоролись именно он и его люди».

Потом действительно была проведена серьезная специальная операция, взяты в плен 300 сотрудников украинского подполья, в том числе из их службы безопасности. Выяснилось, что нападали не только одни украинцы, в составе групп были и немцы, был даже лейтенант венгерской армии. Именно он, по утверждению целого ряда свидетелей, выстрелил в генерала Ватутина с нескольких сотен метров. То есть сработал как снайпер.

В дальнейшем дополнительные показания о том нападении дал пленный Федор Воробец, известный в подполье ОУН под оперативным псевдонимом «Верещака», бывший командир группы «Схід» подполья Волыни. По его словам, непосредственно на машины с Ватутиным напали сотрудники службы безопасности из Славуты и несколько местных боевиков. Дальше показания разнились, некоторые пленные оуновцы даже утверждали, что не они начали стрелять первыми. Наоборот, они приняли бой после того, как кто-то из сопровождения Ватутина их увидел и открыл огонь на поражение.

В результате подлинную картину последнего боя генерала Ватутина восстановить почти невозможно, свидетели слишком противоречат друг другу. Существует канонический источник времен Советского Союза, на который всегда ссылались, потом его дополнили рассекреченные документы Главного управления контрразведки «Смерш». Опубликованные протоколы допросов пленных оуновцев вообще противоречат друг другу, у каждого какое-то свое видение ситуации.

Все-таки можно попробовать воссоздать картину того боя хотя бы приблизительно. Вероятнее всего, никакой заранее подготовленной засады именно на Ватутина не было. Ждали не его, произошла та самая роковая случайность, которые в изобилии встречаются на войне. Похоже, тот бой действительно был внезапным для обеих сторон. Сопровождение Ватутина не подозревало о том, что они могут столкнуться с оуновской боевкой, а украинские боевики не подозревали, что вместо обычного отряда солдат наткнутся на кортеж командующего фронтом.

Историки знают, что Ватутин внес весомый вклад в развитие военного искусства, и конкретно – в вопросы окружения крупных группировок противника, применения подвижных групп фронтов и организации глубокой обороны. И вот этот генерал, один из лучших советских военачальников, стал жертвой рокового стечения обстоятельств. Через год, в победном 1945-м, в ходе Восточно-Прусской операции получил на командном пункте смертельное осколочное ранение талантливый командующий 3-м Белорусским фронтом дважды Герой Советского Союза Черняховский. Ему и сорока не было, когда он тоже погиб по воле случая. Война…

Интересно, что во всех рассказах или официальных документах о гибели генерала Ватутина отсутствует один важный момент. Никто не ответил на вопрос «почему не были предприняты все меры предосторожности?» Почему для сопровождения командующего самым мощным советским фронтом не выделили даже подразделения автоматчиков? Что это – обычное разгильдяйство или элементарная недооценка противника? О предательстве здесь речь, конечно, не идет.

Думаю, что речь идет именно о недооценки противника. Советские офицеры считали, что регулярные войска – это одно, а националистское подполье – совсем другое. Бандиты, недобитки, необученный полупьяный сброд – их нельзя всерьез сравнивать с солдатами. Скорее всего, среди комсостава фронта отношение к оуновцам было именно такое – советским офицерам стыдно их бояться. Кстати, по статистике, на одного погибшего красноармейца в боях с бандами националистов приходилось шестнадцать убитых бойцов УПА. Так что понятно, почему возникла подобная точка зрения.

Это, конечно, был неправильный подход. Потому что одно дело специальные войсковые операции, когда банды националистов сразу подавлялись плотным огнем, другое дело – их