Фронт и тыл Великой войны - Юрий Алексеевич Бахурин Страница 66

Я кричу: “Газы! Маски!” И бросаюсь в землянку. Рукой я нащупал противогаз и стал надевать его. Вокруг меня бегают солдаты, заматывая свои лица марлевыми масками. В бинокль я гляжу в сторону немцев. Теперь я вижу, как они из баллонов выпускают газ. Это зрелище отвратительно. Бешенство охватывает меня, когда я вижу, как методично и хладнокровно они это делают. Я приказываю открыть огонь по этим мерзавцам. Я приказываю стрелять из всех пулеметов и ружей… Я вдруг вижу, что многие (наши) солдаты лежат мертвыми. Их — большинство. Я слышу звуки рожка в немецких окопах. Это отравители играют отбой. Газовая атака окончена… На моем платке кровь от ужасной рвоты…»[615].

По нелепому стечению обстоятельств ответная русская газобаллонная атака на Западном фронте состоялась в том же районе 11 (24) августа. Она была инициирована главнокомандующим армиями фронта генералом Эвертом и тщательно подготавливалась. Первая линия траншей вместила 129 ниш для газовых баллонов. Сами их распределили по блиндажам на четырех участках второй линии. 1700 баллонов малой и 500 большой емкости были под покровом ночи доставлены к позициям, как только ветер приобрел благоприятное направление. После пуска газ хлынул на неприятеля волной без малого двухкилометровой ширины. Ошеломленные немцы открыли огонь по русским окопам из артиллерии всех калибров, вскоре подавленный ответным обстрелом. Но вражеская канонада накрыла два блиндажа и одну из ниш с газовыми баллонами. Ядовитый туман спешно расползался по позиции, поражая русские войска, и вдобавок ветер погнал вдоль траншей выпущенное ранее облако[616].

В свой черед противник 9 (22) сентября 1916 года южнее Нарочи атаковал полки 2-й Сибирской стрелковой дивизии двумя волнами газа. Докатившись аж до деревень в ближнем тылу, они вывели из строя 2660 человек. Три дня спустя под Барановичами произошла еще одна германская газобаллонная атака. Подготовка к ней велась порядка недели, русскими войсками на участке будущего пуска газов были приняты меры: фронтовики тренировались надевать противогазы, заготавливали хворост для костров и т. д. Полковник А. А. Носков спланировал действия на случай перебоев со связью, артиллерийским и пулеметным расчетам надлежало незамедлительно открыть огонь в случае угрозы. Но час за часом тщетно ожидая удушливых туч в полной боевой готовности, воины… «перегорели» и расслабились. Воцарившаяся непогода еще сильнее отвлекла их от начала атаки. К тому моменту, когда характерный «букет» вони хлора вкупе с фосгеном в воздухе выдал применение БОВ неприятелем, а сигнальная ракета высветила ядовито зеленеющее облако, были упущены драгоценные минуты. Запоздалые костры слабо разгоняли газ, зато неплохо помогали вражеским артиллеристам пристреляться. Пальба из русских окопов длилась недолго, так как ее было почти некому вести. Только заградительный огонь пушек помешал немцам в противогазах занять траншеи. Без малого пять тысяч военнослужащих 6-го Таврического и 8-го Московского гренадерских полков находились в зоне поражения, чуть менее тысячи из них были отравлены и эвакуированы, 76 человек умерло в течение недели. Если бы не дождь и не спасительные противогазы Зелинского-Кумманта, жертв могло быть в разы больше[617].

Ответным ходом стала крупная газобаллонная атака с 24 (11) на 25 (12) октября там же, у Барановичей. Приобретенный дорогой ценой боевой опыт помог в ее подготовке. Несколько ночей кряду к передовой линии окопов подвозились газовые баллоны и пиротехника для имитации газопуска клубами белого дыма. В ближнем тылу были организованы медицинские пункты, запасены медикаменты, кислородные подушки, даже заварены чай и кофе с коньяком для отравившихся. Ожидание подходящего направления ветра заняло 13 дней. Оно продержалось от силы пару часов, но этого хватило. На сей раз противник был застигнут врасплох, беспорядочно стрелял в темноту и редко отбрехивался артиллерийским огнем. Тем временем первая волна газов сменилась второй, та еще через полчаса — третьей. Заодно позиции немцев стали обстреливаться газовыми снарядами. Русские квитались за все!

Эта атака не сказалась на линии фронта: свыше двадцати рядов проволочных заграждений перед немецкими позициями были слишком серьезным препятствием. Однако неприятель понес немалые потери в живой силе. Без жертв среди русских войск тоже не обошлось, хотя в этот раз их было меньше: один умерший и 68 отравившихся нижних чинов. Ход вновь перешел к немцам, и 27 октября (9 ноября) на Скробовской позиции к северу от Барановичей они применили огнеметы.

Упомянутые еще в памятниках истории Средневековья, они на рубеже XIX–XX столетий занимали умы военных инженеров как в России, так и в Германии. Причем у Российской империи были все шансы выйти в этом негласном соревновании вперед, да еще и благодаря офицеру-немцу: капитан Русской императорской армии М. А. фон Зигерн-Корн начал работу над проектом огнемета в 1895 году. В течение следующих двух лет он рапортовал в Главное инженерное управление Военного министерства о своем начинании, испрашивая помощи деньгами. ГИУ сперва расщедрилось на 300 рублей против необходимых 5000, в 1898 году отпустило фон Зигерн-Корну еще 200. В ноябре 1900-го на рассмотрение Инженерного комитета был наконец представлен «Проект огневой преграды штурму…». Да, огнемет виделся изобретателю средством прежде всего обороны долговременных укреплений. «В каменном контрэскарпе, на некотором расстоянии от подошвы его, имеется ряд форсунок (пульверизаторов), дающих каждая длинное и широкое в конце, плоское (веерообразное) пламя… Пульверизация керосина производится посредством сжатого воздуха. Воспламенение пульверизированной струи керосина производится в каждой форсунке электрическим зажигателем. <…>…Перед штурмующим неприятелем мгновенно (в буквальном смысле) появится физически непреодолимая преграда в виде огненной стены с температурой сваривания железа», — писал фон Зигерн-Корн[618]. ГИУ расценило его предложение недостаточно проработанным и чересчур накладным: оснащение «огневой преградой» одного-единственного крепостного форта, согласно расчетам автора, обошлось бы в 16 550 рублей. Вызывал вопросы ряд конструктивных особенностей проекта, от трубопровода до устройства нагнетания горючей смеси. Вскоре фон Зигерн-Корн отбыл в командировку в Трансвааль, а после окончания англо-бурской войны доводить свое изобретение до ума не стал.

Огнеметы в действии на Западном фронте Великой войны

Зато подданный Германской империи Рихард Фидлер, запатентовав в 1901 году первое огнеметательное устройство, не сворачивал с намеченного пути и четыре года спустя представил прусским военным инженерам действующую модель огнемета. В 1908 году были испытаны уже два типа «фламменверферов»: Kleif (малый) и Grof (большой). Ранцевый огнемет Kleif состоял из резервуара для огнесмеси в нижней и баллона со сжатым газом в верхней части единого цилиндрического корпуса. Сверху на нем располагался манометр и клапан для закачивания газа, укрытые откидным колпаком; горючая жидкость доливалась в резервуар через отверстие в левой части корпуса. Снизу справа же находилась выпускная трубка, к которой крепился