Эпопея советско-финской Зимней войны 1939— 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции - Аллен Фрэнк Чу Страница 44

ожесточенных боев несколько раз переходил из рук в руки, после чего 3 февраля финны подожгли деревянные части его конструкции и ушли. Ночью русские саперы подтащили тонны взрывчатки к другим бункерам, а днем по ним била тяжелая артиллерия. Среди сильно поврежденных оказались два самых больших и современных, «Поппиус» и «Миллион», за которыми открывался более свободный и удобный проход для танков11. Множество более слабых земляных и деревянных укреплений, а также траншеи, противотанковые рвы и прочие полевые сооружения разносились в щепки и уничтожались в результате непрекращающихся артобстрелов. Так, 7 февраля в результате прямого попадания в одно крупное финское укрепление погибли 18 человек и 11 были ранены12.

Потери советских войск были гораздо выше, чем финских, но их командиры могли позволить себе не обращать на них внимания. Не было ничего необычного в том, что атакующее подразделение Красной армии теряло за день на каком-нибудь не очень важном участке фронта 500 или более человек, а на следующее утро возобновляло атаку свежими силами. Одна только 3-я дивизия к 3 февраля уничтожила около 1000 солдат противника, а к 6-му числу количество уничтоженных советских танков достигло 42. Именно в этот день она нанесла русским потери, которые считались бы поистине катастрофическими, если бы чаша весов уже не сместилась в противоположную сторону. Совокупные потери советских войск за эти первые десять дней на одном лишь участке финского II корпуса составили минимум 86 подбитых танков и тысячи погибших красноармейцев13.

Временами некоторые финские командиры, похоже, проявляли излишнюю самоуверенность. Поскольку артиллерийский огонь на его участке 2–5 февраля был не таким сильным, как в первый день, полковник Паалу сделал для себя вывод, что противник испытывает проблемы со снабжением. 7 февраля генерал Эхквист на час с лишним покинул штаб и отправился в город по личным делам. Очевидно, финнам требовалось больше войск и боеприпасов, но ситуация вовсе не казалась отчаянной. Большие потери, понесенные русскими, должны были заставить их приостановить наступление, как это случилось в декабре. Командир II корпуса заявил, что, по его ожиданиям, в ближайшее время наступление русских «ослабнет». 10 февраля премьер-министр Рюти и министр иностранных дел Таннер посетили маршала Маннергейма в Отаве, когда там проходило заседание Совета обороны. Описывая совещание, Таннер заметил, что «генералы, возможно, были несколько излишне оптимистичны»14. Для морального духа финских командиров, вероятно, было лучше не знать, что командование Красной армии считает эти десять дней ожесточенных боев всего лишь генеральной репетицией!

Лишь на третий день этих беспрерывных атак, 3 февраля, Тимошенко утвердил окончательный вариант оперативного плана главного наступления. Он предусматривал главный удар на Виипури из сектора Муолааньярви – Кархула, затем мощный второстепенный удар на станцию Антреа с линии Муолааньярви – Вуокси и третье наступление на Кякисалми (см. карту 14) из района Тайпале. 9 февраля командующий Северо-Западным фронтом издал приказ о наступлении, намеченном на 11-е число, а Военный совет призвал войска «…навсегда обеспечить безопасность… города Ленинграда»15.

В ночь с 10 на 11 февраля штурмовые подразделения заняли исходные позиции. Дополнительная артиллерия, предназначенная для стрельбы прямой наводкой, подтягивалась вперед вручную, чтобы не насторожить финнов. В ту ночь никто из солдат 123-й дивизии не сомкнул глаз. Капитан Сорока, командовавший авангардным батальоном, предназначенным для штурма ключевого бункера «Поппиус», сообщил своим подчиненным, что «11 февраля товарищ Сталин будет следить за нашими боевыми действиями из Москвы, вся страна будет думать о нас»16.

Утро воскресенья, 11 февраля, выдалось туманным и холодным – в штабе генерала Эхквиста было минус 6 градусов по Цельсию. По всей линии фронта командующие Мерецков и Грендаль в пять утра (четыре часа по финскому времени) доложили Тимошенко о состоянии полной готовности войск. За завтраком русским солдатам выдали порцию водки, чтобы те могли дополнително согреться, а возможно, чтобы стереть в памяти воспоминания о товарищах, павших в предыдущих тщетных попытках взломать «неприступную» линию Маннергейма. К восьми часам 123-я дивизия и поддерживающая ее 35-я легкотанковая бригада вышли на исходные позиции в трех милях от цели. Через час и сорок минут утреннюю тишину прервал грохот сотен орудий, сосредоточенных на данном участке.

С небольшими отклонениями во времени вся линия Маннергейма в то утро подверглась беспрецедентному обстрелу. На большей части фронта 13-й армии, от озера Муолааньярви до Тайпале, свист и грохот снарядов были слышны в течение трех часов. На участке 7-й армии от Муолааньярви до Финского залива стальной ураган продолжался 2 часа 20 минут. Огонь на участке дороги на Ляхде велся по заранее определенной схеме: 15 минут – методический огонь, 5 минут – сосредоточенный огонь, на четверть часа – переключение огня на тыловые цели, затем 10 минут – сосредоточенный огонь, 20 минут – методический и так далее. В течение последних десяти минут, которые для оцепеневших финнов, замерших в своих укрытиях, показались вечностью, канонада превратилась в сплошной оглушительный рев. К тому времени, когда страшная буря утихла, было разрушено еще несколько бетонных бункеров, а более слабые полевые укрепления оказались смяты, словно спичечные коробки17.

За 14-мильным участком фронта между озером Суммаярви и болотом Мунасуо находились пять бетонных бункеров, включая современный «Поппиус», располагавшийся чуть западнее дороги на Ляхде, и «Миллион» – в полумиле дальше на запад. Все пять были сильно повреждены еще до массированного обстрела 11 февраля. Три старых бункера, построенные в начале 1920-х годов, оказались практически бесполезны. Гарнизон каждого из двух более крупных укреплений составлял взвод из 36 человек, но некоторые из амбразур были уже непригодны для боя. Помимо постоянных укреплений, здесь находилось несколько земляных и деревянных пулеметных гнезд, а также обычные стрелковые позиции, большинство из которых было уничтожено во время артподготовки. Линия снабжения на данном участке проходила на расстоянии от полумили до мили позади передовых позиций. Для обороны всей линии фронта протяженностью около 1,5 мили имелось лишь крайне неукомплектованное подразделение майора Линдмана, второй батальон JR-9, сокращенный примерно до трети своей обычной численности в 1000 человек. Были задействованы все три стрелковые роты: рота лейтенанта Эрикссона на западе, рота лейтенанта Ханнуса за болотом Мунасуо и рота лейтенанта Мальма в центре, у дороги на Ляхде18.

Карта 13. Прорыв линии Маннергейма

В то время как на всем Карельском перешейке одновременно действовали еще 18 советских дивизий и пять танковых бригад, наступление на участке дороги Ляхде началось в полдень по ленинградскому времени.

Оставив один полк в резерве, комбриг Алябушев приказал двум полкам своей 123-й дивизии начать хорошо отрепетированный штурм финских укреплений. Один