Эпопея советско-финской Зимней войны 1939— 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции - Аллен Фрэнк Чу Страница 36

Хотя 7 января на большинстве участков требовались только зачистки, русские все еще оказывали серьезное сопротивление в районе Ликохарью, где они вновь попытались отступить на восток. Около 4 часов утра их танкам удалось отбросить девятую роту полка JR-64 от берега реки Пурасйоки. Однако в 10:30 утра войска полковника Фагерняса контратаковали, и русские в беспорядке отступили. Затем финны продолжили движение на запад, чтобы занять Ликохарью, где взяли большое количество пленных и пять трофейных танков64.

Другой отряд оперативной группы «Фагерняс», подразделение Лави в Раате, подвергся последнему натиску противника, стремящемуся оказать помощь 44-й дивизии. Ранним утром, когда темнота еще не рассеялась, русские перешли здесь в наступление при поддержке артиллерии. После отражения этих атак финны отправили разведывательный дозор в направлении Васонваары, примерно в двух милях вглубь территории СССР, где были обнаружены только вспомогательные подразделения65.

В ночь с 6 на 7 января в окрестностях озера Коккоярви через блокпост лейтенанта Юлёнена прорвался советский броневик, но он смог лично подбить его. У хутора Тююнеля бой продолжился утром, но дух русских был уже сломлен. Многие красноармейцы бежали на север, где либо погибли, либо попали в плен66.

К утру войска полковника Мякиниеми у хутора Хаукила перешли дорогу и двинулись на север, где вскоре наткнулись на своих. На этом участке Раатской дороги финнам достались огромные трофеи. На берегу озера Куйвасъярви оперативная группа «Мякиниеми» по-прежнему встречала упорное сопротивление; вражеские блиндажи не давали возможности использовать дорогу от хутора Хаукила до базы снабжения в деревне Суомуссалми. Рота капитана Лайне при поддержке частей партизанского батальона капитана Хяккинена вскоре полностью зачистила этот район. Затем были сняты заслоны на дороге и в тот же день наведен новый мост через реку Куомасйоки, по которому теперь проходил главный маршрут снабжения. Победители даже нашли время, чтобы собрать и накормить около 600 разбежавшихся лошадей67.

Последнее организованное сопротивление русские оказали на линии блиндажей у озера Куомасъярви. Финский взвод, отправленный в 10 часов вечера для их уничтожения, вернулся в 8-го числа 4 часа утра с 70 пленными68.

Несколько дней продолжались зачистки, по всей Раатской дороге в лесах выслеживали полузамерзших русских солдат. По меркам этой войны добыча финнов была просто ошеломляющей: 43 танка, 70 полевых орудий, 278 грузовиков, легковых машин и тракторов, около 300 пулеметов, 6000 винтовок, 32 полевые кухни, 1170 живых лошадей и современное оборудование связи, представляющее особую ценность. Из-за сильных снежных заносов сосчитать погибших красноармейцев было невозможно69.

Было захвачено около 1300 пленных70. Командующий дивизией Виноградов успел бежать на танке, но на родине его ждала незавидная участь. Один из лейтенантов Красной армии рассказал взявшим его в плен финнам, что видел командующего в первый день сражения, но на второй день тот куда-то исчез71. От офицера штаба 9-й армии, позднее захваченного в Кухмо, финны узнали, что Виноградова и еще трех офицеров советское Верховное командование приговорило к расстрелу. Документы, найденные в Кухмо, подтвердили эти новости72.

Финские потери за всю кампанию в районе Суомуссалми – Раате составили около 1900 человек, в том числе около 600 убитых, 133 пропавших без вести и почти 1200 выбывших из строя; потери русских оценивались в 22 500 человек73. Разгром сил вторжения оказался настолько сокрушительным, что 18 января генерал Туомпо приказал Сииласвуо отправиться с большей частью своих войск на другой критический фронт под Кухмо; для наблюдения за участком Суомуссалми были оставлены лишь три батальона и одна артиллерийская батарея74.

Отголоски «битвы при Суомуссалми», как стали называть поражения советских 163-й и 44-й дивизий, были слышны гораздо дольше и дальше, чем недавно стихшие звуки канонады. 1 января финский Генеральный штаб выпустил коммюнике, в котором объявил, что 163-я дивизия «практически уничтожена», а ровно через неделю обнародовал информацию о поражении 44-й дивизии, перечислив внушительные трофеи. 9 января заголовки «Нью-Йорк тайме» гласили:

«ФИННЫ РАЗГРОМИЛИ ЕЩЕ ОДНУ ДИВИЗИЮ».

Но интерес мировой прессы не ограничился этими предварительными сообщениями. Бойня на Раатской дороге – особенно на ее западном участке, где в ловушку угодили тысячи русских, – стала самым драматичным свидетельством катастрофы советских войск. Иностранные корреспонденты, которым было отказано в разрешении посетить многие другие участки боевых действий, получили возможность побывать на этом фронте еще до завершения зачисток. 10 января передовица «Юнайтед пресс» красочно описала поездку журналистов из Суомуссалми в Раате, а на следующий день Джеймс Олдридж отправил в «Нью-Йорк тайме» репортаж, в котором рассказал, как ему пришлось переступать через русские трупы, «калейдоскоп из тел… длиной в четыре мили». Ужасные подробности и фотографии мертвых солдат и замерзших в снегу лошадей мелькали в газетах еще несколько недель. Лондонская «Таймс» и «Нью-Йорк тайме» опубликовали пространные статьи о боях в Суомуссалми уже 5 февраля 1940 года. Ни одно другое сражение не выставляло Красную армию перед всем миром в столь невыгодном свете75.

Вначале советские власти пытались игнорировать это унизительное поражение. В коммюнике Ленинградского военного округа ничего не говорилось о боях на этом участке фронта в течение критической фазы сражения, начавшейся 27 декабря. Затем, 10 января, было опубликовано первое осторожное признание поражения Красной армии; в коммюнике лишь отмечалось, что «в течение 9 января… наши части отошли на несколько километров восточнее Суомуссалми». Крайне болезненная реакция Советов на поражение нашла отражение во второй трехнедельной сводке, опубликованной 13 января; сообщения иностранной прессы, особенно французского информационного агентства Хавас, открыто опровергались. Что касается данных о том, что 44-я дивизия потеряла 14 000 человек личного состава, то, по советским сводкам, на фронте было задействовано не более 10 000 солдат, и из них было потеряно лишь 900 – «скорее из-за внезапного похолодания… чем в результате действий финских войск». Однако от призраков Суомуссалми было избавиться не так просто76.

В некоторых отношениях сам размах одержанной финнами победы сыграл для них злую шутку. После такого сильного удара по престижу Красной армии ее командиры не хотели, чтобы война закончилась раньше, чем они тоже смогут одержать громкие победы. Во всяком случае, именно такое мнение высказали министру иностранных дел Таннеру и немецкий, и американский послы77.

Финны отреагировали на победу под Суомуссалми с оправданной гордостью. Меморандум президента Каллио на имя маршала Маннергейма, опубликованный 14 января в Приказе по войскам, гласил:

«Поздравляю вас, господин фельдмаршал, и всю нашу армию с