Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун Страница 23

следующего алгоритма действий: 1) подготовительная листовочная пропаганда против «бандитов» и населения; 2) применение небольших подразделений с громкоговорителями, лекторами и распространение соответствующих материалов; 3) усиление пропагандистского эффекта за счет применения кинопроекционных машин, собраний и митингов; 4) создание постоянных пропагандистских пунктов, читальных залов и точек для прослушивания радиопрограмм[299].

Комплекс задач и способы их решения, представленные в инструкции Веделя, нашли живой отклик в других ведомствах. 22 октября 1942 г., когда рабочий комитет собрался на второе совещание, в числе его делегатов появились сотрудники отдела пропаганды ОКВ. Участники совещания одобрили перечень мер, направленных на усиление пропаганды. Среди них – проведение в широких масштабах экскурсионно-ознакомительных поездок коллаборационистов в Германию, использование согласившихся на сотрудничество бывших военнопленных для агитации среди местного населения в партизанских краях и зонах, а также изготовление новых плакатов и листовок. Обращаясь к партизанам, следовало настойчиво доводить до них мысль о бесперспективности дальнейшей борьбы[300].

11 ноября 1942 г. ОКВ выпустило согласованное с СС «Боевое наставление по борьбе с бандами на Востоке». В семи разделах (111 пунктов) документа были сформулированы главные принципы действий против партизан. В основании руководства лежала стратегическая диада генерала фон Шенкендорфа – уничтожение и пропаганда[301]. Правда, в отличие от прошлого наставления, в новой инструкции внимание больше уделялось ведению разведки, приемам и способам «борьбы с бандами» в период больших и малых операций, использованию «охотничьих команд» и лжепартизанских отрядов[302].

В целом же политика в отношении пленных партизан и лиц, в том числе женщин, причастных к поддержке «бандитов», оставалась неизменной: такие лица подлежали расстрелу или повешению. Любой, кто укрывал, кормил, скрывал или иным образом помогал партизанам, подлежал казни. С перебежчиками-партизанами обращались «в зависимости от обстоятельств». Пленные партизаны, доказавшие, что они были насильно мобилизованы в «банды», и способные к работе, должны были направляться в трудовые отряды или на работу в рейх в качестве остарбайтеров. Коллективные меры наказания должны были применяться против общин, в которых партизаны получали какую-либо помощь. Эти меры, однако, увязывались с тяжестью правонарушений и могли варьироваться от увеличения квоты обязательных поставок в пользу вермахта до уничтожения целого населенного пункта. Последнее следовало применять только там, где жители добровольно помогали нерегулярным формированиям[303].

Отдельно в «Боевом наставлении» говорилось о пропаганде. В инструкции особо отмечалось, что все операции должны сочетаться «по возможности с пропагандистскими акциями», которые следовало направлять в первую очередь на население, а затем на «сами банды». «Энергичная и правильная пропаганда», подчеркивалось в руководстве, имеет решающее значение при обращении с населением. Поскольку любая пропаганда эффективна только тогда, когда практические мероприятия совпадают с ее словами и быстро воплощаются в реальность, необходима теснейшая связь между пропагандистскими органами и военными, политическими и экономическими инстанциями[304].

Инструкция требовала информировать местное население о положении в Германии, об уровне жизни немецких крестьян и рабочих. Обязательно нужно было показывать, чем германское понимание жизни отличается от большевистского. Поскольку сразу преодолеть последствия советской системы невозможно, то следовало указывать гражданским лицам на обязательное восстановление нормальной жизни. Эта работа могла пойти значительно быстрее, если к ней присоединятся настоящие труженики.

Большое значение для пропаганды, считали немцы, имел вопрос противостояния между Сталиным и оппозицией внутри коммунистической партии, предательство идей ленинизма. Пропагандистские структуры должны были показывать, что Сталин вел русский народ на войну и виноват во всех несчастьях, и что Германия освобождает народ от этого деспотического режима.

Чтобы во всех отношениях приспособить пропаганду к менталитету русского народа и сделать ее максимально эффективной, наставление советовало привлекать умных местных жителей. Сильным средством пропаганды являлись письма русских рабочих из Германии, освобожденных из заключения военнопленных или перебежчиков.

Основная цель пропагандистских мероприятий – это вовлечение населения в «борьбу с бандами». Местным жителям следовало разъяснить, что их жизнь и имущество в долгосрочной перспективе могут существовать только в освобожденной от партизан местности. Поддержка «бандитов» и безразличие приносят лишь вред, который может повлечь за собой уничтожение всех деревень, тогда как «сотрудничество в борьбе с бандами приносит значительные преимущества»[305].

В «Боевом наставлении по борьбе с бандами на Востоке» обращалось внимание на всестороннее взаимодействие между разными органами, учреждениями и подразделениями (военными, СС и полицией, гражданскими ведомствами), поскольку только согласованная работа всех этих структур обещала дать положительные результаты.

Выход «Боевого наставления» тем не менее не положил конец спорам о том, как эффективнее вести борьбу с партизанами. Обсуждение антипартизанской стратегии продолжилось. Причем в дискуссиях на эту тему принимали участие представители разных ведомств. В частности, более четко решил обозначить свою позицию уполномоченный по четырехлетнему плану и главнокомандующий люфтваффе рейхсмаршал Г. Геринг. Силы ВВС с апреля 1942 г. привлекались к антипартизанским операциям с целью бомбардировок «бандитских лагерей». После выхода директивы Гитлера № 46 на Восток немедленно были отправлены авиаполевые дивизии люфтваффе[306]. 16 октября 1942 г. Геринг отдал своим частям приказ расстреливать всех гражданских лиц, которые без разрешения приближаются к рельсовым путям на расстояние 1000 метров. Идя вразрез желанию пропагандистских органов сократить акты террора, рейхсмаршал потребовал вешать пленных партизан на телеграфных столбах. В случае диверсий предлагалось сжигать близлежащие населенные пункты, расстреливать всех мужчин, а женщин и детей отправлять в концлагеря[307].

Разумеется, такой приказ не способствовал установлению нормальных контактов с населением. Напротив, он привел к усилению террора и экономического грабежа. Вести какую-либо пропаганду во время таких операций было невозможно. Жалобы армейского командования на то, что гражданские лица бегут к партизанам, в основном были проигнорированы. 16 декабря 1942 г. по поручению Гитлера начальник ОКВ Кейтель издал приказ о предоставлении войскам права применять любые средства в «борьбе с бандами», в том числе против женщин и детей, «если это только ведет к успеху». Проявление мягкости в партизанской войне объявлялось «преступлением по отношению к германскому народу и солдату». Привлечение немецких военнослужащих к судебной ответственности за участие в операциях против «бандитов и их пособников» считалось теперь недопустимым. Поскольку борьба велась не на жизнь, а на смерть, то для достижения победы можно было применять самые жестокие методы[308].

Тем не менее развитие стратегии борьбы с партизанами на этом не остановилось. Разработка многих боевых приемов и методов продолжилась. Большой объем работы взял на себя генерал СС фон дем Бах и сотрудники его штаба, которые совместно с ОКВ, отделами «Иностранные армии – Восток», «Иностранные армии – Запад» и абвера занимались подготовкой новых инструкций. Бах, в сущности, продолжил дело генерала Шенкендорфа и сумел довести до конца то, что не успел сделать его учитель. 6 мая 1944 г. вышло третье наставление «Борьба с