Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун Страница 20

Помимо ведения активной пропаганды на население, Шенкендорф призывал сосредоточить усилия на военном уничтожении партизан. Здесь немаловажное значение имела структурная реорганизация органов управления войск для наступательных действий, связанная с распределением боевых средств между охранными дивизиями. Важными считались и задачи по расширению службы порядка, формированию полицейских частей из местных жителей, усилению системы оповещения и «борьбе с чужаками» в населенных пунктах[251].

Командующий также разработал новую схему крупной антипартизанской операции, ставшую основой для последующих действий в захваченных областях СССР[252].

Как нетрудно заметить, антипартизанская стратегия Шенкендорфа имела два главных компонента – наступательный и оборонительный, и каждый из них подразумевал под собой пропагандистскую поддержку. Очевидно, что наступательные меры охранных войск были связаны с активной пропагандой на партизан, а меры оборонительного характера – с пропагандой на население. Впрочем, по замечанию историка К. Хартмана, в рамках оборонительных мер пропаганда также могла направляться на партизан. В целом же весной 1942 г. немецкая пропаганда была нацелена на три группы: на гражданское население, на «подозреваемых в связях с бандами» и на партизан. Основная задача оккупантов заключалась в том, чтобы вбить клин между этими группами[253].

Новый порядок взаимодействия между охранными частями и пропагандистами был опробован в операции «Бамберг» (26 марта – 6 апреля 1942 г.) юго-западнее Бобруйска, где проводили зачистки 707‑я пехотная дивизия, 203‑я охранная бригада, 102‑й словацкий полк и 315‑й полицейский батальон. Пропагандистской акцией «Празднование дня рождения» (Geburtstagsfeier) руководил начальник отдела пропаганды «В» капитан Альберт Кост[254]. Хотя охранные войска испытали ранее неизвестную модель большой операции, ни в военном, ни в пропагандистском отношении им не удалось достичь серьезных результатов. По словам исследователя М. Кюпперса, во время операции «Бамберг» «пропагандистские наступательные действия практически остались в стороне; вместо этого» ударные группы сил безопасности «разрушили многочисленные населенные пункты и убили в районе по меньшей мере 6000 человек из числа гражданского населения»[255].

Шенкендорф критически отозвался об итогах боевых и пропагандистских акций под Бобруйском[256], но ставить крест на самой форме крупных антипартизанских действий не стал, поскольку она, по его мнению, представляла собой удачно сложившуюся комбинацию из военного, идеологического, экономического и карательного компонентов[257]. Интуиция не подвела генерала: последующие операции «Мюнхен» (19–28 марта 1942 г.) и «Ганновер» (24 мая – 21 июня 1942 г.) оказались более успешными, чем «Бамберг», и привели к ликвидации Дорогобужского партизанского края. Потери советских войск и «народных мстителей», действовавших в этом районе, оказались весьма чувствительными[258].

Одновременно с этим Шенкендорф продолжал уделять антипартизанской пропаганде большое внимание. Со 2 по 13 мая 1942 г. тыловой район группы армий «Центр» посетил с инспекцией представитель ОКХ полковник Шпренгель. В одной из частных бесед генерал сказал проверяющему, какие меры он видит наиболее важными, чтобы подавить партизанское движение: «Реальное выделение земли, полевые кухни, табак и пропаганда – самые действенные средства в борьбе с партизанами. Одной пропаганды недостаточно»[259].

С 20 по 24 мая 1942 г. Шенкендорф провел в Смоленске вторые курсы по обмену опытом в контрпартизанских действиях. На сборы он вызвал начальника отдела пропаганды «В» капитана Коста, прочитавшего доклад «Пропаганда на службе борьбы с партизанами» (Propaganda im Dienst der Partisanenbekämpfung)[260]. В отчетном документе «Уроки курса борьбы с партизанами» от 6 июня 1942 г. генерал подчеркнул: «Пропагандистский материал должен использоваться в каждой акции»[261].

На всех совещаниях, где собирались командиры охранных дивизий, Шенкендорф требовал вести активную пропаганду против партизан, применяя все имевшиеся средства. Например, 12 июня 1942 г., обсуждая вопросы распространения периодических изданий в районах «зараженных бандами», генерал сказал следующее: «Прикладывайте усилия, не ждите, что все произойдет само собой. Больше активности отделов Ic [разведка и контрразведка. – Прим. авт.]! Делайте запросы. Газет мало!»[262]

Несмотря на военные и пропагандистские усилия, обстановка в тыловом районе группы армий «Центр» оставалась напряженной. В июле и августе 1942 г. по всему оперативному тылу прокатилась волна разрушений, многие деревни были стерты с лица земли, убито значительное количество местных жителей, заподозренных в поддержке «бандитов». В ряде областей подчиненным Шенкендорфа удавалось окружить партизан и эффективно бороться с ними, но захват зерна и скота или систематическое уничтожение источников к существованию все равно продолжались. Когда войска приближались к селам, жители зачастую убегали в лес, чтобы спастись. В боевых группах интерпретировали это поведение как характерное для лиц, «подозреваемых в связях с бандами», что служило поводом к разграблению и сожжению населенных пунктов[263].

Шенкендорф постарался остановить эту волну бессмысленного террора, так как подобные меры лишь отпугивали население от сотрудничества. 3 августа 1942 г. он выпустил приказ, согласно которому расстрелы женщин и детей запрещались, за исключением случаев, если женщины были схвачены с оружием в руках; обо всех карательных мерах, которые собирались применить полиция порядка и СД, следовало заранее сообщать командующему. Шенкендорф потребовал шире проводить «дружественные акции» и побуждать гражданских лиц к сотрудничеству с немецкой армией, так как усматривал в этом надежную предпосылку к восстановлению спокойствия и порядка[264].

Командующий также запретил казнить людей за одно только членство в коммунистической партии[265] и в целом, как отмечает исследователь Г.‑Э. Фолькман, считал сожжение населенных пунктов «контрпродуктивным с военной точки зрения»[266]. Однако запреты Шенкендорфа на радикальные действия не смогли изменить ситуацию. К тому же сам генерал не всегда отличался последовательностью в принятии решений. В одних случаях он призывал ограничить карательные меры, в других – применять их, явно не до конца учитывая негативный пропагандистский эффект от таких распоряжений[267].

В ходе двухлетней борьбы с партизанами Шенкендорф неоднократно пытался соблюсти баланс между жестокостью и хорошим обращением с гражданским населением. Но в конечном счете все его попытки не увенчались успехом.

Касаясь личных впечатлений генерала относительно мирных жителей, следует отметить то, что, хотя с момента вторжения в СССР его представления о русских и белорусах претерпели определенные изменения, в целом он оставался на позициях колониализма[268].

Векторы нацистской пропаганды в антипартизанской стратегии на востоке

Концептуальные взгляды генерала М. фон Шенкендорфа на борьбу с партизанами дали толчок к дальнейшему обсуждению комплекса мероприятий, необходимых для подавления советского движения сопротивления. В апреле 1942 г. к этой дискуссии присоединился Гитлер, обративший внимание на предложения командующего