Истребительные батальоны НКВД в период Великой Отечественной войны. Организация, управление, применение. 1941—1945 - Тимофей Дмитриевич Медведев Страница 15

на ухудшение качества рядового состава – по мнению руководителей управленческих структур на местах, комплектование батальонов молодыми людьми вкупе с их постоянной передачей в ряды РККА и НКВД препятствовало выполнению задач[223]. Наиболее качественными кадрами считались рабочие, а также партийный и комсомольский актив, однако за исключением 1941 – первой половины 1942 года эти категории в структуре личного состава изучаемых подразделений стабильно составляли меньшинство[224].

Особо сложная ситуация складывалась в батальонах, воссоздаваемых в освобождаемых РККА районах. Из-за отсутствия ресурсов на только что занятых территориях при наличии указаний о максимально оперативном формировании истребительных подразделений последние по численности личного состава зачастую представляли собой в лучшем случае взводы. Так, в Украинской ССР и восточных районах Белорусской ССР в первые месяцы после освобождения численность истребительных батальонов, по данным Центрального штаба, составляла в среднем от 15 до 40 человек. В Демянском, Лычковском и Залучском районах Ленинградской области «в течение полугода невозможно было набрать даже такого количества людей»[225], так как «в населенных пунктах не осталось населения в связи с угоном в Германию»[226]. Также в отчетах фиксировалось нежелание населения западных областей СССР вступать в воссоздаваемые истребительные батальоны. Например, нарком внутренних дел Белорусской ССР С.С. Бельченко[227] в августе 1944 года упоминал о том, что население западных районов республики, освобождаемых Красной армией, «неодобрительно настроено к советской власти»[228]. Указывалось, что жители ряда населенных пунктов отказывались вступать в батальоны, отмечалось обилие коллаборационистов и активность местного подполья, тесно связанного с населением освобожденных территорий.

В Западной Украине ситуация была похожей и даже более сложной: в отчетах наркома внутренних дел республики В.С. Рясного[229] отмечаются факты частого перехода военнослужащих батальонов в УПА, описываются ситуации отсутствия данных частей в целых районах, в частности в Львовской области[230]. Очевидно, что воссоздание батальонов также происходило с определенными трудностями, прежде всего связанными с комплектованием подразделений.

Командный состав совмещал работу по основному месту со службой, что зачастую не давало возможности уделять последней должного внимания. Командирами частей, которые должны были действовать в приграничных областях, по общему замыслу должны были становиться офицеры-пограничники, однако по факту эта концепция была реализована только в батальонах Ленинградской области, где большинство командиров действительно являлись кадровыми офицерами пограничных войск[231].

В остальных же регионах эти должности занимали самые разные лица – от младшего начсостава войск НКВД до сержантов запаса РККА и партийных функционеров. В ряде случаев на должности командира батальонов назначались люди без опыта службы в силовых структурах – начальники машинно-тракторных станций, члены горкомов, в случае неперевода частей на казарменное положение совмещавшие службу с работой. Например, в ходе проводимой в декабре

1942 – январе 1943 года проверки в Вологодской области было выявлено 14 истребительных батальонов, командирами которых являлись директора совхозов, военруки школ и даже редакторы газет. Безопасность десяти районов Мурманской области обеспечивалась частями, на командных должностях которых находились инструктора райкомов ВКП(б), директора МТС и т. д. Подобные случаи также были выявлены в Горьковской, Тульской, Рязанской и ряде других областей. В прифронтовых регионах и в 1944–1945 годах командирами частей чаще всего становились офицеры, призванные из запаса, которые также не имели должного уровня подготовки для руководства такими специфическими по своему составу и задачам подразделениями, а также оперативные работники НКВД[232].

Серьезную роль, особенно в 1941–1943 годах, играла сильнейшая текучка кадров – командный состав также перманентно передавался в РККА и НКВД, что усложняло управление подразделениями. В тыловых на момент 1941 года областях (Саратовская, Курская, Пензенская) практиковалось назначение на должности командиров батальонов работников районных отделений милиции, занятых на основной службе и не способных работать с дополнительной нагрузкой в виде истребительных подразделений[233].

В связи с упомянутыми тенденциями, которые были зафиксированы руководством Центрального штаба, 12 июня

1943 года был издан специальный циркуляр, в котором в жестких формулировках ставилась задача привести командные кадры подразделений в соответствие с приказом № 00804 от июня 1941 года. Согласно официальными данным, к 1 февраля 1944 года ситуация несколько улучшилась – в связи с сокращением численности истребительных частей и приемом из Красной армии и из запаса НКО дополнительно 350 офицеров (редкий случай передачи кадров из РККА в истребительные батальоны, а не наоборот), число оперативных работников НКВД, состоящих на командных должностях, достигло 1307 человек при 214 офицерах внутренних войск и пограничниках, которыми в основном комплектовали региональные штабы. Однако вместе с тем и в 1941, и в конце 1944 года большинство командиров, начальников штабов, политруков и командиров рот исследуемых подразделений продолжали совмещать службу в батальонах с иной служебной деятельностью[234].

По данным И.А. Серова, приводимым им в одном из отчетов, по состоянию на середину 1944 года «освобожденных», то есть служащих исключительно в истребительных батальонах, офицеров было менее 50 % от общей численности командного состава всех истребительных частей[235]. Обращу внимание, что в отчете (вполне возможно, содержащем неполные данные) речь идет о положении на август 1944 года, когда ситуация на фронте развивалась благоприятно для Советского Союза, передача военнослужащих батальонов в другие структуры происходила более последовательно, а методики их комплектования и способы применения были опробованы и в некоторых аспектах – откорректированы[236]. Вышеприведенные примеры позволяют сделать вывод о том, что вплоть до конца войны вопрос с комплектованием изучаемых подразделений руководящими кадрами не был решен, несмотря на очевидное улучшение ситуации в 1943–1944 годах, особенно по сравнению с началом войны, когда зачастую на должностях командиров батальонов находились люди, не имеющие практически никакой военной подготовки.

* * *

Исходя из проанализированных документов можно сделать вывод о том, что сформированные в самом начале войны истребительные батальоны имели очевидные проблемы с комплектованием как рядовым, так и командным составом, из-за наличия которых снижалась боевая эффективность. Создаваемые в момент военного кризиса подразделения в большинстве своем не имели ни подготовленных командиров, ни в какой-либо степени обученных бойцов. При этом об исключительно добровольном комплектовании батальонов также говорить не приходится – в документах четко прописано, что некоторые территориальные подразделения пополнялись за счет списочной мобилизации партийных и рабочих кадров, то есть работники предприятий и их партийный актив приписывались к формируемому в соответствующем районе истребительному батальону директивно (однако и наличие большого числа добровольцев, особенно активно вступавших в батальоны летом 1941 года, также нельзя отрицать).

Из-за того, что часть истребительных подразделений не была переведена на казарменное положение, их бойцы и командиры зачастую не имели возможности не только принимать участие в боевой подготовке, но