Принцесса на измене - Варвара Мадоши Страница 9

Однако сама моя первая жена решила иначе.

Когда мы навьючивали на Леу наши сумки, она внезапно подошла к нам, что само по себе было необычным — в это время дня, если никто не звал ее на прогулку, Ночка обычно стояла у себя в домике или в вольере. А тут наша самая непонятная сущность еще аккуратно взяла меня за рукав черной пастью!

— Что такое? — спросил я. — Ты хочешь, чтобы я остался? Ноченька, извини, я не могу. Я же уже объяснял тебе, почему мы с Мирой и Рагной должны ехать…

Ночка прижалась огромной головой к моему плечу, потом к боку Леу.

— Так, — спросил я у остальных жен. — Вы что-нибудь понимаете?

— По-моему, она хочет с нами, — сказала Мира, нахмурившись.

— По-моему, тоже, — согласилась Ханна. — Ночка, но ведь придется плыть по воде! Это для тебя очень опасно. Что если ты выпадешь за борт?

И вдруг Ночка начала уменьшаться!

Словно в самый первый день, когда я только встретил ее и сделал своей женой, камень тек и лился, будто всегда был живым. Она положила резко уменьшившуюся голову мне на плечо, я машинально обнял ее за шею… И вот уже я держал в руке обсидиановый кинжал с хищным чуть изогнутым лезвием и рукоятью в виде лошадиной головы!

За минувшие годы я уже неплохо познакомился с возможностями големов, и мог точно сказать: они так не могут! Это же упаковка массы в пространственный карман, как делает Леу!

В принципе, можно было и раньше догадаться, что Ночка так умеет: я подозревал, что ее первая гориллоподобная форма гораздо крупнее и тяжелее, чем лошадь, но полностью не был уверен. А вот теперь получил наглядное подтверждение. Кинжал казался очень тяжелым в моей руке, но весил при этом… ну, максимум полкило.

Эх, почему она пять лет назад так не делала⁈ Сколько возни удалось бы избежать!

Еще одно подтверждение, что Веллерт Эйбрахт поставил диагноз совершенно правильно. Ночка не голем, Ночка элементаль. Но откуда у нее душа? И вообще, даже для элементаля этот набор способностей оставался странным!

— Ясно, — сказала Ханна без всякого удивления в голосе. — Погоди, сейчас схожу, принесу ножны…

— Прощайтесь спокойно, — покачал головой Габриэль. — Я схожу и принесу.

Бросив еще один взгляд на новую форму Ночки, он проговорил:

— Андрей, обрати внимание, что это жертвенный нож.

— Обратил, — кивнул я.

Глава 4

Морская прогулка

Первые две недели, когда мы готовились к отплытию, разлука с семьей не слишком-то чувствовалась. За последние пять лет я привык с сентября по май отсутствовать дома по половине каждого месяца, и так же привык, что эта половина месяца у меня занята кучей самых разнообразных дел, невпихуемых в день обычного человека.

Поскольку я числился «методистом», а не обычным преподавателем, декан Дархерст обосновала, что я должен в первую очередь заниматься «постановкой учебного процесса» у первого курса. Фактически получалось, что я так же, как и в первый год, вел для первокурсников-некромантов непрофильные предметы, но лекции для всего потока не читал — этим по очереди занимались остальные преподаватели, стеная от дополнительной нагрузки. Меня же, чтобы жизнь медом не казалась, взамен нагрузили удвоенными часами по остальным предметам для первокурсников. А те две недели каждый месяц, когда я отсутствовал, у детей был больший упор на алхимию, биологию и прочие литературы (к счастью, литературу с историей мне тоже удалось с себя спихнуть, договорившись с преподавателями факультета Теологии — такой в Академии тоже был, для жрецов).

Однако после первого курса жизнь детей в Академии не заканчивается, и, привыкнув, что я первый год с ними вожусь, обычно они, даже став старше, чуть что бежали ко мне, игнорируя своих официальных кураторов. Вот и выходило, что занят я всегда эти две недели был непрерывно и круглосуточно, скучать некогда!

С отплытием в Дерхавен получилось так же: дел у Миша как у организатора экспедиции набралось море, делать их было некому, и стоило мне заикнуться о том, что я мог бы чем-то помочь, он радостно загрузил меня так, как декану и не снилось в самых смелых мечтах. Вот что значит друг, блин: абсолютно не постеснялся!

Поэтому когда мы с утренним приливом выходили из бухты города Ритт, который сам себя пафосно называл Старой Столицей (тут действительно сперва сделали первый портал, до того, как землетрясение заставило перенести его в глубь страны), я еле стоял на ногах и не мог даже оценить красоту пейзажа. А уж на это меня обычно в любом состоянии хватает! Запомнился только яркий лунный свет на воде, — утренний прилив в Ритте происходил ночью — силуэты кораблей на рейде в бухте с поднятыми парусами, и менее поэтичные, зато по-обезьяньи ловкие силуэты матросов на реях, которые как-то почти в полной темноте, только с фонарным освещением выполняли кучу непонятных сухопутному мне работ со снастями.

Рядом со мной на палубе стояли Рагна, Мириэль и Хелена Аню, державшая за руку маленького Миша, который тер глаза и вообще чуть ли не падал с ног. Нянька Миша стояла чуть позади.

Сын Мишеля был уже ровесником Сашки, но, на мой взгляд, не таким симпатичным (впрочем, тут я пристрастен: Сашка все-таки копия Мириэль!), да и физически был развит похуже: Мишель и Хелена жили в столице, у них не было возможности позволять своему отпрыску постоянно лазить по деревьям, купаться в реке и даже ездить на пони — только изредка, по расписанию. И это сказывалось. Мы планировали, что этим летом Хелена с сыном приедут погостить к нам в манор — Сашка ждал визита Миша, с которым успел подружиться зимой, с нетерпением — и тут это назначение поперек всех планов!

— Ну вот, поглядел на отплытие? — ласково спросила Хелена сына.

Тот кивнул.

— Отвечайте словами, маленький господин! — недовольным тоном произнесла нянька.

— Оставьте, Камилла, — махнула рукой Хелена. — Тебе понравилось, дорогой?

— Да, очень! Спасибо за разрешение, мамочка! — на сей раз Миш ответил словами.

— Хорошо. Теперь пусть Камилла отведет тебя спать. Я скоро к вам присоединюсь.

Нянька с мальчиком ушли, и я тут же смачно зевнул, еле успев прикрыть рот рукой.

— Честно говоря,