Они не поймут эти истории. Вдохновляющая автобиография солиста Black Veil Brides Энди Бирсака - Энди Бирсак Страница 8

В поп-культуре мне нравится что-то похожее. В фильме «Пропащие ребята», ставшем настоящей классикой кино о вампирах, изображена мрачная романтика экстремальной езды на байках. Образы многих музыкантов из групп, которые мне нравились в детстве, были связаны с кровью и смертью.

Людей удивляет, что мрачная и таинственная эстетика, присущая моему творчеству (как и творчеству музыкантов и режиссеров, которых я люблю), когда-то пробирала меня до дрожи.

Задолго до того, как я снялся в фильме «Американский Сатана», написал песню под названием Coffin и открыл для себя творчество Misfits, я жил с непреодолимой тревогой.

Похожее чувство описывается в песне Fear of the Dark из одноименного альбома Iron Maiden начала девяностых, номинированной на премию «Грэмми»:

«Fear of the dark,

Fear of the dark

I have a constant fear that something’s always near»[2].

5

Смерть & Бейсбол

В снятом по комиксам фильме «Ворон» есть сцена, в которой криминальный авторитет Топ Доллар держит в руках снежный шар с крошечным кладбищем внутри. «Его мне подарил папа. На пятый день рождения, – объясняет он. – Тогда он сказал мне: “Детство заканчивается тогда, когда ты понимаешь, что умрешь”».

Когда мне было пять лет, на моих глазах замертво упал мужчина.

Это случилось 1 апреля 1996 года, чуть меньше, чем через два года после выхода «Ворона» в прокат. В то время отец придумывал разные отмазки, вроде приема у врача, чтобы забрать меня из школы и пойти со мной на бейсбольный матч. Один раз, когда я выходил из школы, учитель сказал мне: «Повеселитесь на Дне открытия!» В Цинциннати это был самый настоящий праздник. К бейсболу мы относились с особым трепетом.

В тот день на стадион Riverfront Stadium пришло более 44 тысяч человек, чтобы посмотреть игру «Цинциннати Редс» против «Монреаль Экспос». Мы не первый раз ходили на игры, так что нам достались дешевые места. От яркого солнца металлические сидения стали раскаленными.

Первый бросок от нового игрока «Редс», Пита Шурека, прошел прямо по центру площадки. Ко всеобщему удивлению, судья никак на это не отреагировал. Мы выглянули со своих трибун (а кто-то следил за происходящим по телевизору), опытный судья Джон Патрик Макшерри схватился за грудь, поплелся к медикам, а затем рухнул на землю.

Еще до моего рождения Макшерри дважды выступал судьей на Мировой серии. Он был довольно тучным, что в то время было не редкостью для судей. Он умер от обширного сердечного приступа.

Поначалу мне не было страшно. Я был в замешательстве.

Организаторы попросили всех покинуть стадион и пообещали перенести игру на другой день. Помню, как спросил у отца: «Это ведь больше не повторится?»

Мне было так странно осознавать, что кто-то умер в нескольких десятках метров от меня. Его смерть не была насильственной. Он не был моим другом или близким мне человеком. Меня скорее обеспокоила необратимость его смерти. «Этот человек умер. Его уже не вернуть».

Полагаю, именно это событие и спровоцировало иррациональный страх, преследовавший меня в течение следующих нескольких месяцев. Я боялся, что меня убьет некая темная и могущественная сила. Не мог спать без света. Мне было шесть, а я по-прежнему просился спать с родителями. Я был уверен, что меня ждет ужасная гибель. Мне казалось, что даже в школе за каждым углом может поджидать какой-нибудь монстр, призрак или демон.

При всем при этом я никогда не думал об убийстве. Не рисовал в голове яркие жестокие образы. Я не боялся, что меня ударят ножом или что я буду истекать кровью, не думал, что свалюсь от сердечного приступа на бейсбольном поле. В моем страхе не было никакой конкретики, и именно поэтому его было так трудно преодолеть.

Меня скорее пугала сама идея того, что меня может убить «нечто». Темная высокая фигура в плаще с обложки Wretched and Divine напоминает мне тех сущностей, которые, как мне казалось, могли скрываться где-то поблизости.

Быстро промелькнувшего изображения, например, увиденного краем глаза трейлера к фильму «Хэллоуин», было достаточно, чтобы напугать меня до полусмерти. Я стал замечать за собой навязчивое ритуальное компульсивное поведение. Например, я смывал за собой определенное количество раз, чтобы со мной не случилось ничего плохого.

Иногда голос в моей голове в ярчайших подробностях описывал мне, как может прерваться моя жизнь. «Ты можешь выпрыгнуть из машины. Ты можешь упасть в колодец». Особенно навязчивым он становился в те моменты, когда мы с папой шли по мосту через реку Огайо, чтобы попасть на спортивные мероприятия в центре Цинциннати. Он держал меня за руку, а мой «друг» в голове тем временем говорил мне, что я запросто могу спрыгнуть.

Подтвердились мои давние опасения: я могу сам себе навредить. Мне не хотелось это делать, но я знал, что могу. Я мог броситься с моста. Мог упасть. Я думал о том, что я мог бы с собой сделать, и о том, что могло бы со мной случиться. Меня в равной степени пугало существование неких высших сил и отсутствие самоконтроля, хотя я до сих пор ни разу не причинял себе вред намеренно. Я хотел быть беззаботным ребенком. Вместо этого я вечно был обеспокоен и обременен нежелательными мыслями о неминуемой и необратимой смерти.

Когда я открыл для себя KISS, а позже и такие группы, как AFI и The Misfits, во мне что-то перевернулось. Мне понравилась их драматичность. Они затронули струны моей души, так же, как когда-то это сделал «Призрак оперы». У меня не было чувства, будто Джин Симмонс собирается меня убить. Обложку для второго альбома Mistfits, Ressurection Era, создавал ныне покойный Бэзил Гогос (он умер в 2017 году). Гогос был автором множества невероятных иллюстраций в журнале Famous Monsters of Filmland. Когда я увидел обложку этого альбома, я полюбил темноту.

Misfits стали для меня путеводным светом. Пусть внешне они и были похожи на монстров, их образ очаровал меня. Такой тип ужаса не пугает, а наоборот, притягивает своей манерностью. Своим творчеством они воспевали тьму. Призрачная белая краска для лица, мрачный макияж и прически девилок – все это напоминало мне Хэллоуин. Как и Бэтмен, Misfits превратили мой страх в оружие. Они сделали его развлечением для аутсайдеров.

Брюс Уэйн