Кодекс Императора II - Виктор Молотов Страница 8

Дороже семьи у нас нет ничего — и когда-нибудь мои братья это поймут.

В своей первой жизни я об этом даже в Кодексе Императора написал, но не помогло.

В дверь постучали и, после разрешения, вошел один из моих слуг. Оставил мне папку с документами на подписание и удалился.

Так, посмотрим, что мне принесли. Вопрос касательно регулирования сельского хозяйства номер двести триста семь. Эм, это даже не смешно.

Второй документ был касательно разрешения вырубки лесов в Сибири, а третий — просил согласовать новые тарифы ЖКХ в столице. Остальные были примерно такой же «важности».

Понятно… Разумовский сильно обиделся на меня и снова понизил в правах.

Снова открываю планшет и захожу в имперскую базу данных. Ставлю вето на самый бесполезный указ Разумовского. Ох, представляю, как он сейчас бесится и пытается понять, сколько этих вето у меня есть.

Система автоматически выдает вето каждому наследнику, но их крайне ограниченное количество, и мне не хватило бы их, если бы я расходовал их также, как братья и сестра.

Через пару минут появилось уведомление. На мое вето наложили другое вето! Посмотрим, кто это… Ага, Григорий.

Снова отправляю вето, и брат сразу его перекрывает. А потом опять и опять, кругов пять… Накладываю еще одно, и у меня остается всего одно вето.

Но нового вето от брата не поступает.

Гриша, ты хотя бы попытался… Пора бы начать думать своей головой и не потакать Разумовскому каждый раз, когда он к тебе прибегает.

Но даже если я скажу это брату лично, он никогда не послушает, и скорее вызовет меня в очередной раз на дуэль.

Осталось одно вето. Эх… В детстве у нашего отца было любимое развлечение — лично следить за достижениями своих детей. А какую награду дать царским детям, у которых есть все, что можно пожелать? Он не придумал ничего лучше, как давать нам бессрочные вето, которые мы сможем применить в любой момент нашей жизни.

Конечно, рекордсменами по полученным вето стали мы с сестрой. Но Анастасия часто использовала их в своих интересах. Это не были злые умыслы, а например, постройка театра, приглашение на имперский бал известной исполнительницы, введение особого дресс-кода на приеме в честь дня рождения отца, и все в таком духе. Финансовый отдел всегда отклонял подобные предложения, тогда Анастасия накладывала вето и возвращала им обратно.

Но никто достоверно не знает, сколько вето у меня осталось, об этом я никогда не распространялся. И это замечательно, ведь я постоянно добавляю их себе с отцовского аккаунта.

Телефон завибрировал, это пришло сообщение от Гриши:

«Рано или поздно твои вето закончатся. Сегодня ты много потратил на бесполезный указ. Уже скоро…».

Я ответил:

'Чтобы утверждать, что вето скоро закончатся, сперва надо узнать, сколько их у меня.

p.s. на несколько лет еще хватит', и добавил в конце улыбающийся смайлик.

Через минуту пришло следующее сообщение:

«Если я стану императором, они тебе не помогут».

«Если…», — отправил я.

— Алина, а ты не знаешь, есть ли среди дипломатов рядом с Гришей кто-нибудь из наших? — спросил я, хотя комната была пуста.

Через миг Алина выросла из тени возле моего стола и ответила:

— Изабель.

— Так и знал, что ты подслушиваешь через тени, — улыбнулся я.

— А как же! Вы же в любой момент можете меня позвать. Вдруг, я через стены не услышу?

— Молодец. Так вот, самолет Гриши должен сломаться прямо в воздухе.

— Неожиданно! Но ладно…

— Не до такой степени сломаться. Хватит небольшого сбоя при взлете, чтобы самолет вернулся обратно в аэропорт. А там его задержат на несколько дней для техосмотра.

— Господин, мелкого сбоя не хватит, чтобы самолет простоял там не один день.

— Если каждый день ломать по чуть-чуть, то хватит.

— Поняла вас, — широко улыбнулась Алина.

Телефон снова завибрировал от сообщения Гриши:

«Скоро вернусь, брат! Будь готов, я тебя удивлю!».

«Жду!» — коротко ответил я и усмехнулся, а затем откинулся в кресле.

Ну-ну, Гриша, для начала тебе надо вернуться.

Я взял со стола лист бумаги и начал писать. Быстро закончив, протянул ее Алине.

Она ознакомилась и сказала:

— Это список ваших даров.

— Именно. Найди среди своих подопечных, достойных обладательниц для каждого дара.

— Наконец вы решили избавиться от них, — улыбается она. — А то невозможно смотреть, как вы мучаетесь.

Держать в себе много даров тяжело и опасно. Но в этом есть несомненный плюс — мой магический источник раскачивается гораздо быстрее — структуре сложно удержать столько даров, и она укрепляется, магические каналы находятся в постоянном напряжении. Это не говоря о постоянном желании выпустить дары и отдать их на растерзание Многомерной Вселенной.

В первой жизни я совершил большую грубость и нахватал много даров. Тогда я пробовал разное, чтобы понять, на что способен. Но сейчас, приобретя большой опыт, я действую куда более профессионально. Знаю, где находится эта грань, когда не стоит принимать больше даров. Для этого всего лишь нужно было пару раз умереть.

— Господин, я могу сразу направить к вам претенденток, — продолжила Алина.

— Нет, пусть приходят ко мне ночью через тени.

— Представляю, какие будут слухи, когда через вас пройдут двенадцать горничных, — смеется служанка.

— Не самые плохие слухи, — улыбаюсь я.

Особенно по сравнению с тем, что распространяют обо мне братья и Разумовский.

— А мужчин к вам можно отправлять? — хихикает Алина.

— Нет, таких слухов мне не надо.

— Тем более, у меня в организации нет мужчин.

— Знаю, у тебя и организации нет.

— Но прикольно же иногда считать, что она есть, — улыбается Алина и исчезает в тени.

* * *

Григорий Романов находился в плохом расположении духа. Он слышал о том, что на его сестру случилось нападение, затем пообщался со своим старшим братом Федором. Разговор был непростой, но Григорий понял намек, что не стоит лезть в это дело. Единственное, что мог средний наследник — это обернуть ситуацию в свою пользу, поэтому недавно записал обращение, тем более, этого того хотел Разумовский, чтобы укрепить позиции наследника.

Григорий был не против решения, которое приняли и без его участия. Но ему было немного грустно от произошедшего, не более того. Все наследники