Всегда на посту - Иван Данилович Бондаренко Страница 6

восемь часов вечера на почтамте. Бесполезно просидев в зале, он возвращался в маленький домик на окраине города, в котором жила старенькая бабушка с внучкой. Целый день Мотовилов сидел в комнате, а вечером выходил на улицу. Как правило, возвращаясь с очередной прогулки, он заезжал только в «Гастроном», чтобы купить бутылку водки и что-нибудь перекусить.

Однажды Виктору Владимировичу позвонил Латвинаускас.

— Звонил мне на работу... Спрашивал Мотовилова... Я ответил, что Мотовилов просил перевести ему двадцать рублей до востребования. Больше ничего не спрашивал. Повесил трубку.

Ровно в условленное время на почте появился Мотовилов и примостился недалеко от выхода. Минут через десять пришёл и Блюмкин и, заметив своего приятеля, с беззаботным видом начал бродить между столами. Затем занял очередь у окна. Мотовилов встал за ним. Наверное, вести, которые привёз Блюмкин, ему понравились. На широком лице Мотовилова засияла радостная улыбка. Поговорив между собой, мошенники двинулись к выходу.

Настал завершающий момент операции. Михайленко поднялся и вытер платком лоб. Это был условный знак для его помощников. Когда Блюмкин и Мотовилов вышли из почтамта, их окружила группа людей.

— Вы арестованы, — эти слова заставили дельцов вздрогнуть. Они молча подчинились приказу сесть в машину. Сопротивляться было бессмысленно. Преступники поняли, что их попытка избежать ответственности закончилась неудачей.

Всегда на посту

— Иди, Гриша, пора. Наверное, устал с дороги. Я уже постелила. Ложись, сынок, — уговаривала Татьяна Ивановна, глядя на Григория сияющими от счастья глазами, а сама всё время подливала ему в стакан чай, чтобы задержать за столом, наконец-то налюбоваться им. Ведь три года не видела она, жена погибшего на фронте солдата, своего единственного сына. А он очень изменился.

Повзрослевшим, подтянутым вернулся домой после трёх лет службы Григорий Богданюк. Пребывание в армии пошло ему на пользу.

— Я, мама, завтра пойду в райком комсомола, встану на учёт, потом загляну на завод. Интересно, много ли изменений произошло на нём за эти годы. Помню, новый цех собирались строить.

— Давно уже работает. Твои друзья заходили как-то, рассказывали. Может, ещё чаю?

— Нет, мама, хватит. Пойду спать.

Когда Григорий утром пришёл в райком, его неожиданно вызвал к себе секретарь.

— Садись, — приветливо пригласил он Григория. — Что думаешь делать? Вернёшься на завод?

— Да, — ответил Богданюк.

— А не будешь возражать, если мы порекомендуем тебя для работы в органах охраны общественного порядка? Можешь немного подумать. Но особо не медли с ответом. Учти, мы посылаем лучших, а ты в армии, как я помню, был активным дружинником. Значит, о работе в милиции имеешь какое-то представление.

Григорий подумал и дал согласие...

Есть люди, встречи с которыми надолго остаются в памяти, столько тепла, света и мужества в их щедром на любовь сердце.

Именно таким и был первый учитель Григория старшина милиции Иван Фёдорович Луценко. Принципиальный, откровенный, он пользовался всеобщим уважением. Особенно любила его молодёжь. Любила за постоянную готовность прийти на помощь, поделиться богатым жизненным опытом, за доброжелательность, товарищескую требовательность.

Встретил Иван Фёдорович Григория по-дружески, долго расспрашивал о семье, о службе в армии, о товарищах. Наконец, очевидно, решив, что первый экзамен сдан успешно, произнес:

— Значит, будем работать вместе. А для начала ознакомься с текстом присяги работника милиции.

С этого момента началась для Григория его служба в милиции. Первые дни принесли Богданюку разочарование. Пришлось часами высиживать в райотделе, читать приказы, инструкции и выслушивать многочисленные наставления. Со всей силой юношеского задора Григорий рвался на настоящее дело, а Иван Фёдорович снова и снова проверял, как тот усвоил обязанности милиционера, полностью ли осознал свои права. Наконец Григорий не выдержал:

— Всё, больше так не могу. Я в милицию работать пришёл, а не проходить курс юридических наук.

Луценко смотрел на Григория, не скрывая иронической улыбки.

— Тебя послушать, так получается, что работать в милиции могут и неуки. Довольно странный взгляд. Как можешь ты, призванный стоять на страже советских законов, не знать их? В милиции нужны не слепые исполнители, а хорошо знакомые с нашим законодательством люди. Конечно, это не значит, что действия работника милиции должны быть формальными. Представь себе, что ты дежуришь у остановки такси. Вдруг к тебе обращаются за помощью. Какой-то гражданин сел в машину без очереди и отказывается выйти. Что ты будешь делать?

— Высажу и всё.

— Подожди, подожди. Зачем так спешить. А ты спросил, почему человек нарушает порядок? Может, этот человек — болен и спешит в больницу? Разве мало может быть уважительных причин? «Высажу»! Это самое лёгкое. Милиционер не имеет права так поступать. Сначала нужно выяснить, всё взвесить, и только после этого принимать соответствующее решение.

С какой благодарностью вспоминал позже Григорий эти беседы, как они пригодились ему потом. Луценко делал всё, чтобы Григорий по-настоящему почувствовал ответственность за каждое своё слово, за каждый свой жест.

Прошёл месяц. Перестали удивляться старые знакомые, увидев Григория в синей форме; смирилась с опасной работой сына мать. Сначала Татьяна Ивановна не находила себе места, не могла дождаться, пока сын вернется с дежурства. Всё время ей мерещилось, что от какого-нибудь выродка ему грозит опасность. Она надеялась, что Григорий передумает, бросит работу в милиции, вернётся на завод.

Как-то Григорий пришёл домой с крепким седеющим мужчиной.

— Иван Фёдорович Луценко, старшина милиции, — представился он.

Татьяна Ивановна быстро накрыла на стол. Понемногу разговорились. Иван Фёдорович рассказал о своей жизни, о многолетней работе в милиции. Говорил он очень просто, не торопясь. Мать слушала, и глаза у неё становились ласковыми, успокоенными, «слетели тёмные облачка с её лба».

Умел Иван Фёдорович найти нужное, доходчивое слово, заглянуть в самую душу. И люди верили ему, потому что знали, что он никогда не бросает слов на ветер. Луценко пообещал матери Богданюка помогать её сыну. И хотя Григорию доверяли уже иногда самостоятельно нести службу, Иван Фёдорович почти каждый день подходил к нему, расспрашивал о делах, делился своим большим опытом.

Григория часто поражала способность старшины почти с первого взгляда распознавать человека. Дежурил однажды Григорий на вокзале. Неспешно прошёлся по площади, остановился у киоска с газированной водой. Мимо него пробежали девушки. Одна из них, кокетливо улыбаясь, бросила взгляд на Григория. Он покраснел. А какая красивая девушка!

— Как дела? — вдруг подошел к Григорию Иван Фёдорович.

— Все в порядке.

— Тогда, может, вдвоём пройдемся.

— Вам