Кто? «Генсек вождя» Александр Поскребышев - Алексей Александрович Бархатов Страница 6

А друзья нередко удивлялись Поскребышеву, который, по должности первым узнавая о подписанном наградном указе, обязательно звонил из своего кремлевского кабинета, но при этом ни в коем случае не поздравлял, а просто советовал почитать завтрашний номер «Правды». Да и вообще по личным делам Поскребышев из Кремля предпочитал не телефонировать и в кабинете о них не говорить. Так и закрепилось за ним звание «великого молчальника». Эдак надежнее – болтливый от немого устает.

Впрочем, кто нынче не молчальник? Или где они, те, что были «немолчальниками»?

Даже сам Хозяин все наиболее важные совещания, например по тому же атомному проекту, проводит не в Кремле, а исключительно на даче, где хлопотливый и всеведущий Власик гарантирует полную секретность.

В Кремле уже который век гадают, где хранится ценная библиотека Ивана Грозного, а вот где хранится нынешняя ценная фонотека кремлевских разговоров, можно догадаться легко.

Нередко собирались у Поскребышева на даче тесной компанией и адмирал флота Кузнецов, и герой Севера Папанин, и начальник тыла Советской армии Хрулев, и тот же Бакулев, актер Ливанов или знаменитый бас Михайлов, которого очень любил Сталин, особенно в опере «Иван Сусанин». Однако тот, будучи в прошлом протодьяконом, порой не осмеливался дать волю голосу. И как-то признался в этом вождю. А в ответ услышал:

– Максим Дормидонтович, не стесняйтесь, пойте в полную силу. Я тоже учился в духовной семинарии. И если бы не избрал путь революционера, кто знает, кем бы я стал. Возможно, священнослужителем.

Вот такая компания собиралась. Пили, пели, шутили, играли на бильярде. Но никогда не вели никаких серьезных и тем паче политических разговоров. В лесу или на рыбалке еще куда ни шло. И то лучше поостеречься. Просто брать пример с пойманных карпов, щук и плотвичек – тяжело дышать, выпучивать глаза, поводя ими в разные стороны, но при этом не издавать ни звука. Хотя участь рыб это все равно никак не меняло.

А.Н. Поскребышев за столом в гостях на даче у М.И. Калинина. Московская область. 1930-е.

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп.11. Д. 1656. Л. 14]

Чуть позже ему в руки попала книга английского писателя Бернарда Шоу, еще до войны приезжавшего в СССР, чьи пьесы с успехом пошли на советской сцене. Там он наткнулся на совет: «Научитесь никому ничего не рассказывать. Вот тогда все будет хорошо». И с грустным удовлетворением отметил, что обогнал в этом знаменитого британского мудреца.

А как иначе? Берия не уймется, ему ведь не жены нужны, а мужья. Недавно доложил Хозяину, что супруги ряда руководителей бесплатно пользуются ателье и магазином Управления охраны. Знает, что к шмоткам у Сталина отношение пренебрежительное, сам ходит в стоптанных башмаках, потертом пальто и расточительства за государственный счет не терпит. А тут у Берии присутствовал еще и коварный расчет на восприятие подобной информации вдовцом, дважды трагически лишившимся своих любимых супруг.

Микоян, тот сразу прибежал к вождю с кипой квитанций об оплате покупок своей жены. Как же иначе? Ведь сам Анастас Иванович на двадцатилетии органов ВЧК – ОГПУ – НКВД провозгласил замечательный лозунг: «Каждый гражданин СССР – сотрудник НКВД».

Наверняка Анастас Иванович, как и Поскребышев, помнил совсем давнее замечание Сталина Луначарскому по поводу его жены, актрисы Малого театра Натальи Сац-Розенель, крайне самоуверенной, избалованной и амбициозной женщины, своим поведением постоянно ставившей в неловкое положение мужа-наркома. В артистической среде тогда напевали куплеты: «Вот идет походкой барской и ступает на панель Анатолий Луначарский вместе с леди Розенель…» Рассказывали, что однажды перед поездкой в Ленинград Луначарский своим распоряжением задержал отправление поезда, потому что жена еще не вернулась от портнихи. Вся Москва повторяла эпиграмму Демьяна Бедного, написанную после того, как она сыграла в пьесе мужа «Бархат и лохмотья»:

Ценя в искусстве рублики,

Нарком наш видит цель:

Лохмотья дарит публике,

А бархат – Розенель.

Луначарский ответил в том же духе:

Демьян, ты мнишь себя уже

Почти советским Беранже.

Ты, правда, «б», ты, правда, «ж».

Но все же ты – не Беранже.

А Сталин все-таки не выдержал, сделал Луначарскому замечание насчет поведения его жены.

– Я люблю эту женщину, товарищ Сталин, – решительно возразил тот. И тут же получил суровый ответ:

– Любите дома. А в казенной машине чтоб не смела разъезжать по магазинам и портнихам.

Но это старая история, а в данном случае не только Поскребышев понимал, в кого на самом деле целился Лаврентий. Многие обращали внимание на нарочитую роскошь и дороговизну нарядов супруги Молотова Полины Жемчужиной, ее аристократические замашки, будто не дочерью портного она была, а столбовой дворянкой.

А.Н. Поскребышев.

Ноябрь 1947. [РГАКФД]

«Пролетарские барыни» из числа номенклатурных жен становились приметой времени уже не только в столице. Но все же в Кремле, на правительственных приемах, в присутствии Сталина они не рисковали откровенничать в своих нарядах. А вот Полина Семеновна, взявшая себе когда-то столь скромный революционный псевдоним «Жемчужина» и превратившая его в фамилию, всегда вела себя достаточно самоуверенно и независимо. Она ведь раньше была ближайшей подругой жены Сталина Надежды Аллилуевой, последней разговаривала с ней, а после ее самоубийства сочла себя вправе слыть первой леди – в качестве супруги председателя правительства, а затем министра иностранных дел.

Что же касается ателье – многие жены и так побаивались заезжать в него с тех пор, как именно туда приглашена была якобы на примерку жена Калинина. Поехала, но не вернулась. Как выяснилось, там ждали ее совсем другие «закройщики». И нечего удивляться – главный спец по нарядам в этом ателье, Абрам Исаевич Легнер, тоже как-никак был в чине полковника. Уже после войны, совсем незадолго до кончины «всероссийского старосты», его супругу все-таки освободили…

Но подобные похищения вовсе не прекратились. Совсем недавно за советом к Поскребышеву обратился Иван Папанин. Рассказал, что на дачу к его другу-полярнику, министру морского флота, Герою Советского Союза Петру Ширшову вдруг приехал зам Берии Абакумов и увез его жену актрису Евгению Гаркушу как бы по срочному делу в театр.

С того дня она пропала. Поговаривали, что это из-за пощечины, которую получил от нее Берия за неприличное предложение на одном из кремлевских приемов.