Ноша хрономанта 6 - Владимир Михайлович Мясоедов Страница 41

— Метай прозванный Мореходом! — Практически прорычал ему в лицо куда более крупный рыболюд, бывший чуть ли не вдвое выше не такого уж и маленького легендарного пирата. Чешуя его была в основном темно-серой, едва ли не черной, что указывало на принадлежность к жителям больших глубин, а рот окружал длинный венчик непрестанно шевелящихся усов, напоминающих ножки краба. Одеждой незваный гость пренебрегал вовсе, зато в руках сжимал покрытый затейливой резьбой каменный шест, с которого на мир гневно смотрели изображения дюжины каких-то злобных тварей. — Ты ослаб из-за своих заигрываний с презренной сухопутной грязью! Ты стал ничтожным торгашом, который недостоин вести в бой воинов, ты…

— Да-да, я понял, ты можешь не продолжать…- Помахал на него рукой Мореход, ничуть не встревоженный происходящим. Во-первых, он был уверен в собственных силах. А во-вторых, глубинного рыболюда сопровождала небольшая свита из десятка сородичей…А вот подчиненных самого Метая, в которых он был более-менее уверен, вокруг находилось сотни полторы. По большей части они являлись его собственной стражей, чья жизнь и верность благодаря магическим обетам полностью принадлежала нанимателю, ну и несколько иных пиратских вожаков, давно уже следующих в кильватерном следе за хозяином города, здесь имелось. Кто-то стоял на дне в других частях дворика, кто-то всплыл повыше и наблюдал за происходящим оттуда. Оружие отсутствовало разве только у парочки боевых магов, которым бы оно только помешало. — Ты хочешь бросить мне вызов, и как вожак своей стаи из тысячи бойцов ты имеешь на это право…Здесь и сейчас или убить тебя мне нужно публично, на арене?

— Здесь! Сейчас! — Оскалился темно-серый рыболюд, вздымая над головой свой каменный посох. Покрывающие его изображения налились недобрым темным светом, и вода вокруг забурлила, уплотняясь и формируясь в тех самых тварей, что украшали собой артефакт. — Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы позволить себя прикончить какому-нибудь убийце по пути ту…

Сорвавшийся в стремительную атаку Метай Мореход своему сопернику договорить не дал. И закончить формирование покорных его воле монстров — тоже. Двигающийся быстрее чем атакующая рыба-меч легендарный торговец и пират сократил дистанцию так быстро, что казалось будто он просто пропал в одном месте и появился в другом. С обнаженными клинками в руках. А у его соперника отвалились сначала обе руки, срезанные в запястьях, а потом и голова, которую больше к шее ничего не прикрепляло. Хаотические задергавшееся в агонии тело билось с ужасной силой, грозя переломать кости любому кто попадет под удар, но конечно же никакого вреда хозяину города не принесло. А почти закончившие свое формирование монстры стремительно начали растворяться обратно в обычную морскую воду.

— Да, интересный сегодня день! — Повторил с веселой и радостной улыбкой Метай Мореход, наблюдая за тем, как выливающие из тела его противника струи крови сначала расплываются облаками…А потом резко уплотняются обратно и пытаются срубленные части тела обратно соединить. Причем вполне успешно пытаются. Всего лишь несколько мгновений им потребовалось на то, чтобы рассеченный на части рыболюд вновь стал целым и смог целенаправленно шевелиться. — Целых три легендарных артефакта пополнят мою коллекцию! И один из них даже будет получен бесплатно!

— Я…Жив…- Пробулькал кое-как пытающийся поднять свой посох глубинный рыболюд. — Ты…Еще не победил…Убить его! Убить! Ну же…Аргх!

Парочка его сородичей, незаметно подплывших к своему лидеру со спины, вырвала у того из рук оружие, а после упавшая сверху сеть надежно замотала в себя неудачливого дуэлянта который конечно пытался вырываться и биться, но после недавних ран был немного не в форме.

— Ты думаешь, я не знал о твоем маленьком бунте и попытке вербовки сторонников? Я знал, давно уже знал. — Мимика Метая Морехода в силу расовых особенностей плохо могла передать веселье, но легендарный торговец и пират очень старался. Он вообще считал себя существом довольно добродушным, любящим хорошее веселье и наслаждающимся каждым мгновением своей жизни, причем ни капли не стеснялся это демонстрировать. — Просто давал тебе возможность загнать в глотку левиафана не только себя самого, но и весь свой род. Вытащите этого идиота на поверхность, сдерите чешую, посолите и бросьте на угли! Но не потрошить! Он должен не только увидеть как компанию ему составят все его братья, жены и дети, но и дожить до того момента, когда их вытащат, чтобы не пережарить…Инкхоломон, что ты понял о сухопутном, с которым мы сегодня вели дела?

— Его город движется, словно это огромный корабль, изменение положения облаков указывало на это достаточно четко, — молодой рыболюд задумчивым взглядом проводил неудачливого заговорщика, которого уже тащили к поверхности, несмотря на отчаянные попытки вырваться и обреченный вой. — Однако моря, озера или реки нигде поблизости нет, практически вся свободная вода, не запертая в трубах, бочках или цистернах, находилась очень далеко внизу. Мы летели в небе, вернее сам этот город летел. А когда ты первый раз встретил этого…Бальтазара, то ничего такого не было, верно?

— Верно! — Подтвердил хозяин Расколотого черепа своему наследницу, что в очередной раз порадовал своего отца суждением, которое целиком и полностью совпадало с его собственным. Из всех детей Метая Морехода этот вырос может и не самым сильным, но зато наиболее расчетливым, умным и наблюдательным. Нет, остальные тоже были неплохи…Иначе бы они просто не прожили достаточно долго, чтобы отец потрудился запомнить их имена. За его долгую, очень долгую жизнь многие десятки жен и наложниц родили своему хозяину сотни отпрысков. Десятки из них оказались удачными. Кости остальных давно объели придонные рачки. Иногда даже в этом самом дворе. Легендарный пират и торговец знал, что обитатели суши посчитали бы это трагическим и, возможно, даже стали бы горевать если и не по каждому из погибших, так по крайней по тем из них, кто подавал некоторые надежды…Но сам не видел ничего особо печального в случившемся. Его это просто…Не трогало. Впрочем, как и какого-нибудь другого рыболюда, насколько ему было известно. Море опасно. Жизнь жестока. Представители их расы не слишком склонны к сочувствию кому-либо другому. Такова данность, изменить которую вряд ли смогут даже боги, если когда-нибудь этого захотят. — Однако город без сомнения все тот же, но тогда он стоял на земле. Хотя это все-таки скорее крепость, чем город, ну да я почти уверен, рано или поздно Бальтазар расширит его…Конечно, если достаточно долго проживет.

— Он вложил полученные за прохождение Тренировочного Лагеря награды в развитее своей базы? — Предположил юный